Вторая жизнь
Шрифт:
Услышав в ответ английскую речь с американским акцентом, тот слегка поморщился.
– Испортили штатовцы язык, - констатировал он и сразу спросил.
– Скажи, друг сердечный, как это ты после спецшколы попал в армию, а не в ВУЗ?
Я улыбнулся.
– Борис Семенович, почему вы решили, что я окончил спецшколу?
Тот слегка опешил от моего вопроса.
– Саша, твои знания явно выходят за предел школьной программы, что тут непонятного. Девочки тоже окончили спецшколу в Новосибирске с уклоном на английский язык, но вряд
– Вы ошибаетесь, я окончил самую обычную школу, десять классов в нашем городе, - сообщил я и мысленно добавил:
– А потом прожил еще пятьдесят лет. Плюс три года в новой жизни.
Впервые в глазах Гордина появилась заинтересованность.
– Да, ты, брат, талант!
– сказал он с чувством.
– Видишь Наташа, какие бриллианты у нас в школах гранят. А ты совсем недавно разгромную статью писала об ухудшение качества преподавания иностранных языков в школе. А тут парень через три года после десятого класса по-английски говорит, не хуже студента -выпускника.
Наталья Николаевна еще до этих слов внимательно разглядывала меня. Сейчас же она глядела так, как будто я уже сделал предложение ее дочке.
– Мда, женщина, будь она доярка или профессорша едины в одном, - подумал я.
– Парней, которых приводят их дочери, они оценивают только в одном качестве, качестве будущих зятьев.
Тут же за столом разгорелась дискуссия по поводу школьного образования, в ней стесняться я не стал и с удовольствием принял посильное участие. Это дома я мог напугать маман, неожиданно появившимися талантами до сердечного приступа. Здесь же никто не представлял, что хранится в моей, отнюдь не пустой, голове. Главное не сказать лишнего о будущем моего прошлого.
Ушел я из гостей около семи часов. Видимо, произведя неплохое впечатление на чету журналистов, иначе Наталья Николаевна не сказала знаменательную фразу, что у нее появилась надежда, что с таким серьезным, знающим другом Женя изрядно подтянет свои знания в языке.
Месяц май подходил к концу. Через пару дней начинались подготовительные курсы. Я сидел дома, в печальном одиночестве, подсчитывая свои финансы. Увы, от трехсот пятидесяти рублей за эти дни осталась половина. Даже при моих умеренных запросах, количество дензнаков уменьшалось на глазах. И с этим надо было что-то делать.
– Придется идти к Незванцеву, - в какой-то момент понял я.- Может, он что-нибудь предложит. Пять лет учебы без финансов, это труба! Стипендия в сорок рублей мои запросы не решит. Родителей потрошить не дело. Вагоны разгружать, как делал в прошлой жизни, не буду однозначно.
Храбро взявшись за трубку телефона, я набрал, еще не забытый номер.
На другом конце провода мне ответил девичий голос и сообщил, что Валерия Георгиевича нужно искать теперь по другому телефону.
Перезвонив, я, наконец, услышал знакомый голос.
– Слушай, Сапаров, где ты пропадаешь, неужели только дембельнулся?
– сразу перешел
– Подходи сегодня ко мне, есть одно предложение.
– Черт! Надо же, как отлично складывается!
– подумал я и побежал одеваться. Критически оглядев себя в зеркале, я пригладил отрастающие волосы и отправился в путь.
В тресте, на первый взгляд ничего не изменилось. Вот только на двери кабинета, куда мне надо было зайти, висела табличка " Заместитель директора треста ресторанов и кафе Незванцев Валерий Георгиевич.
Постучавшись, я зашел в кабинет.
– О привет, чертяка! Рад тебя видеть!
– воскликнул Валера, поднимаясь из глубин кресла.
– Проходи, присаживайся.
Я поздоровался с ним за руку и, оглядываясь по сторонам, сказал:
– Вижу, вижу, растешь потихоньку. Но до секритутки еще не дорос.
Незванцев засмеялся.
– Саша, ты все в своем репертуаре, не подъе...ь, не проживешь. Будет и секритутка, дай время. Ну, ты садись, может, по кофейку дернем.
Он включил электрический чайник, стоявший за шторкой на подоконнике и достал из шкафчика банку бразильского растворимого кофе.
Через десять минут по кабинету поплыл манящий кофейный аромат.
Я в это время рассказывал бывшему комсоргу о своих армейских буднях.
– Все это лирика, - заявил Валера.
– У меня к тебе деловое предложение, не хочешь ли занять мое бывшее место? Ты объявился во время, как раз подыскиваем кандидатуру. Ты по всем кондициям подходишь.
– Я бы не против, но я уже не комсомолец.
– Да ты что?
– помрачнел лицом собеседник.
– Неужели исключили?
– Да, нет, я уже три месяца, как коммунист. На последнем партсобрании в полку меня приняли в члены партии.
– Ни фигасе?
– выдохнул Незванцев и окинул меня оценивающим взглядом. После паузы он заявил:
Зная тебя около года, я уже не сомневался, что ты умеешь добиваться поставленных целей, но стать коммунистом в двадцать лет! Слушай, признайся честно, что ты такое совершил? Знаю, что такие случаи бывали, но не в системе же?
– Ничего особенного, - признался.
– Орден получил.
Орденом я добил новоиспеченного зама до конца.
– Сашка, - потрясенно сказал он.
– Это дело надо обмыть, в нашем тресте, в кои веки, воспитали орденоносца! Вставай, мы идем к Шмуленсону.
Вдвоем мы зашли в приемную директора. Секретарша, молча кивнула на вопрос Незванцева, можно ли пройти.
Директор, что-то писал, сверкая лысиной. Услышав нас, он вопросительно поднял голову.
– Лев Абрамович, - обратился к нему Валера.
– Представляю вам нашего работника Сапарова Александра Юрьевича, призванного в ряды Советской Армии два года назад, сейчас он отслужил и вернулся в родной город.
В глазах Шмуленсона появился слабый огонек интереса.
– Да, припоминаю его, вроде что-то там было с магнитофоном?
– спросил он.