Второе дело Карозиных
Шрифт:
Правда атмосферу разрядил неожиданный визит Солдашниковых и тут только Катенька вспомнила, что сама же еще третьего дня приглашала их на обед. Вспомнила и устыдилась. Правда, и Варенька, и Антон Гаврилович были так оживлены, что без труда заразили своей радостью Карозиных. Конфуз сразу же позабылся, да и Карозины заметно повеселели.
– Давненько же ты у меня не была, Катенька, – пожурила подругу и дальнюю родственницу Варенька Солдашникова, когда обе они оставили мужчин за кофеем и сигарами, а сами прошли в малую гостиную.
– Прости
– Ну, рассказывай, да смотри, чтобы история была интересной, не то не прощу! – пошутила Варя.
Катенька и рассказала, причем не утаила от любимой подруги и о Сергее Юрьевиче, правда, ограничилась только тем, что, мол, это весьма приятный мужчина.
– А как он? – лукаво улыбнулась Варенька. – Ты-то ему приятной показалась?
– О чем ты, Варя! – воскликнула было Катерина Дмитриевна, но потом вспомнила их с Ковалевым прощание, его слова, его поцелуй, его взгляд… Покачала головой и вздохнула: – Да… Боюсь, что и…
– Катя! – в свою очередь воскликнула Варенька, живущая семейной жизнью только год, а потому, видимо, еще и сохранившая некоторые романтические представления. – Ну, Катя, это же так замечательно!
– О чем ты? – нахмурилась Катенька. – Ничего замечательного в этом нет! Я со стыда сгораю, как подумаю…
– Ага! Так ты, значит, думаешь? – многозначительно и почему-то обрадованно заключила Варенька.
– Варя, не о том, – снова вздохнула Катя. – Я вынуждена признать, что господин Ковалев произвел на меня самое благоприятное впечатление. Это правда.
– Он тебе понравился, – поправила подругу Варенька.
– Пусть даже и так, – согласилась Катя. – Но это ничего еще и не значит. Да и значить не может. Я замужем и это заставляет меня быть ответственной и…
– Катя, какие ужасные слова ты мне говоришь! – Варенька в притворном ужасе округлила и без того хорошенькие кругленькие глазки. – Замужество заставляет? Катя, я ведь этак могу и в семейной жизни разочароваться!
– Ах, да ну тебя, Варя! – рассердилась вдруг Катерина Дмитриевна более на себя, чем на свою младшую и менее опытную подругу. – Что ты все шутишь? Я ведь хотела серьезно поговорить!
– Ну, не злись, – приласкалась Варенька, ничуть не обидевшись. – Не злись, пожалуйста, – и в ее голубых глазках отразилось столько обожания, что Катенька сразу растаяла.
– Прости, – Катя пожала подруге беленькую хорошенькую ручку. – Я не на тебя, на себя злюсь.
– Вот и зря! В субботу у Поляковых бал, там и посмотрим, что это за господин.
– Ох, Варя, Варя, боюсь, что именно это меня больше всего пугает.
Варя погладила подругу по волосам и принялась уговаривать с жаром доказывая, что Катеньке не за что считать себя виноватой. Даже сказала, что и у нее самой была какая-то любовная история, давно правда, еще до замужества.
– Ты никогда об этом не говорила, – удивилась Катенька, тотчас позабыв о своих сомнениях и переживаниях.
– А
– И что же ты? Ты… любила его? – заглянув в глаза подруге, спросила Катенька.
– Любила? – с грустной улыбкой повторила Варя. – Не знаю, Катя, не знаю! До сих пор ведь не знаю, что это такое со мной было? Тогда думала, что да, люблю его так, как только раз в жизни и бывает. А теперь? – она пожала кругленькими плечиками. – Не все ли равно теперь, если я замужем за другим?
– Но как же так получилось?
– И тут не могу тебе ответить. Так вот вышло. Я стараюсь и не думать об этом вовсе, – по ее миловидному личику пробежала тень, а между тонких бровей залегла складочка. – Зачем прошлое-то ворошить? Антон меня любит, я это знаю, вижу и чувствую постоянно, так чего же мне еще? Разве не в этом женское счастье? – она посмотрела на Катю с какой-то тревогой, будто от ее ответа сейчас зависело что-то крайне для Вареньки важное.
– Думаю, – сказала Катенька, – что женское счастье в том, чтобы сделать счастливым своего мужа.
– Вот, – с облегчением улыбнулась Варенька, выдержав коротенькую паузу. – Вот и я так думаю. И думаю, что моя благодарность к Антону и уважение, это хоть и не то, что тогда было, но ведь это же важнее, правда, Катя?
Катерина Дмитриевна, сама вышедшая замуж за человека, к которому испытывала уважение, восхищение его душевными качествами и глубокую симпатию, твердо кивнула. А сама про себя подумала, а что же это за незнакомое волнение в груди, при мысли о красивом и опасном – почему-то она была уверена в том, что Ковалев с этих пор ей опасен – коллежском советнике?
– Да, Варенька, – подтвердила Катя свой кивок словами, отогнав докучливые вопросы. – Я считаю, что уважение и глубокая симпатия, общие склонности, преданность друг другу – именно это и есть залог крепких семейных отношений. Это и связывает людей прочнее, чем все остальное.
– Я рада, что мы с тобой единодушны! – воскликнула Варенька и на этом неприятный, хоть и нужный, наверное, разговор был окончен.
Дамы незаметно для себя переключились на обсуждение более безопасных тем, и когда они вернулись к мужчинам, обе уже весело щебетали о предстоящем бале, их щечки разрумянились, а глазки так блестели, что всякому, кто увидел бы их сейчас, непременно захотелось бы броситься в пляс.
Мужчины залюбовались своими невероятно хорошенькими женами и тотчас оставили политические темы, которые с неменьшим жаром обсуждали в одиночестве. А политических тем в первом году царствования нового императора было немало, и каждая из них была захватывающей. Чего стоила одна только внешняя политика! Новый император взялся за дело круто, но, похоже, знал, чего добивается.
– Ну что, – нехотя проговорил Антон Гаврилович, – поедем, душечка?
– Да, нам ведь и правда уже пора, – согласилась Варенька. – Что же, прощаемся до субботнего вечера?