Второе пришествие
Шрифт:
Чаров знал, что патриарх с ним не то что уж очень искренен, но периодически позволяет себе достаточно откровенные высказывания. Протоирей не ведал, ведет ли он так себя и с другими приближенными, или это привилегия, которая касается только его? Ему очень хотелось думать последнее, так как это возвышало его в собственных глазах и над другими, давало уверенность в собственных силах, в правильности того, что он делает. Но при этом Чаров отдавал себе отчет: как бы не был патриарх с ним любезен и внимателен, он для него всего лишь один из сотрудников, коих вокруг немало, человек из его окружения.
Тайное недовольство таким положением вызывало помимо прочих причин еще и то, что хотя Чаров и отдавал дань уму, образованности патриарха, но по этим качествам считал, что не уступает ему. А в чем-то может и превосходит. Разумеется, эту мысль он хранил глубоко в своем сознании и никогда не позволял даже намека на нее. Но она согревала его, но одновременно и огорчала. Чаров отлично сознавал, что ни при каких раскладах не стать ему патриархом. И не потому что разумом не вышел или уступает в чем-то другом, а потому что он из когорты обслуживающего персонала. Ему отведена определенная задача и хотя, по мнению многих он справляется с ней блестяще, это ни в коей мере не открывает перед ним далеко идущих перспектив. Сменится патриарх и на самое большее, на что можно надеяться, - он сохранит свой нынешний статус. А может, его и потерять, каждый новый глава церкви приводит свою команду. А для него, Чарова, утрата положения вполне реальна в силу того, что его имя тесно связывают с патриархом. А святейший далеко не у всех вызывает положительные эмоции, у него немало оппонентом и даже противников. Но у него, Чарова, нет иного выбора, волей неволей ему приходится в любых ситуациях быть на его стороне. Это требует от него и его служебные обязанности и инстинкт самосохранения. Только так можно обезопасить и защитить себя. И сейчас как раз такой момент.
Они обсудили уже несколько вопросов, когда Чаров счел уместным коснуться едва ли не главной на данный момент темы.
– У меня есть достоверные данные, что епископ Антоний вернулся в Москву.
Чаров надеялся поразить этой информацией патриарха, но просчитался. По выражению его лица протоирей догадался, что тот уже в курсе.
– Откуда вам известно?
– внешне спокойно поинтересовался патриарх.
Чарову не хотелось раскрывать источник своей информации, но и скрывать его он считал невозможным.
– От Матвея, сына отца Вениамина. Он настоятель церкви всех святых в Подмосковье.
– Я хорошо знаю его. Они большие и старые друзья с епископом.
Несколько секунд Чаров колебался, стоит ли ему лезть со своими уточнениями.
– Они не просто друзья, они соратники. По крайней мере, были таковыми. И опасаюсь, что ими и остались. Хотя в последнее время отец Вениамин вел себя вполне лояльно.
– В свое время он нам это обещал, - внес уточнение патриарх.
– Да, обещал. Только не уверен, что образ его мысли сильно переменился.
– Есть основание так думать?
– Прямых нет. Однако косвенные...
– И в чем они состоят?
– Хотя бы в том, что его сын Марк выпустил известную вам книгу.
–
– Это так, Ваше святейшество, - признал правоту патриарха Чаров.
– И все же меня не оставляют подозрения, что образ мысли отца Вениамина в целом все тот же.
– Почему так считаете?
Чаров поймал на себе пристальный взгляд патриарха.
– Отец Вениамин по сути дела вынужден был отречься от своих воззрений. Но отречение - совсем не их перемена, а лишь признание того, что обстоятельства в данном случае сильнее человека. И с большой долей вероятности можно предположить, что он надеется, что наступит момент, когда удастся снова громогласно заявить о своих взглядах. И то, что епископ Антоний, едва приехав, появился у него, косвенно подтверждает мое мнение.
– Согласен с вами, - произнес патриарх.
– Но зачем приехал епископ Антоний? При этом никого не известив. Это серьезное нарушение данного им некогда слова.
– Это свидетельствует о том, что для его приезда были очень веские основания.
– Какие?
Чаров развел руками.
– Этого нам на данный момент неведомо.
Патриарх, соглашаясь, кивнул головой.
– А если поразмыслить?
– предложил он.
Протоирей задумался.
– Нам кое-что известно об образе жизни епископа Антония в своей епархии.
– Продолжайте.
– Он очень много читал и писал, причем, буквально все время, свободное от выполнения пастырских обязанностей.
– Что же он читал и писал?
– Увы, что он писал, нам неведомо, наш человек, который сумел проникнуть в го дом, не смог это выяснить, компьютер епископа имеет пароль, нам неизвестный. А вот что читал? Много книг и статей о последних достижениях науки, новых теорий. Так же много читал книг по истории, особенно истории религии. Причем, не только христианской. Прочел буквально все, что написано по-русски, по-английски и по-французски об Иисусе и об евангелическом периоде. Зная, что он читает, можно отчасти предположить, что он пишет.
– Но в каком направлении?
– Тут мы вполне смело можем исходить из известного нам его образа мысли.
– Мне нравится логика ваших мыслей, Валериан Всеволодович. Вы умеете делать убедительные выводы на основе даже скудных фактов.
– Я очень признателен вам за такую оценку, - произнес Чаров.
– А где он сейчас?
– Проживает в своей московской квартире.
– Насколько я помню, он вдовец.
– Да. После смерти жены принял постриг. Поэтому жениться во второй раз не может.
– И все же что он намерен тут делать? Почему не просит аудиенции у меня?
– сам себе задал вопросы патриарх.
– Как вы полагаете, не связано ли его появление с обостряющейся каждый день внутренней обстановкой в стране?
– Не думаю, Ваше святейшество. Он никогда не был замешен в политике. Его всегда волновали богословские вопросы. Мне кажется, что за время пребывания там, на Севере, он пришел к определенным выводам. И приехал, чтобы каким-то образом проповедовать свои новые идеи. Хотя пока не понятно, как собирается это делать.