Второе пришествие

Гурвич Владимир Моисеевич

Введенский с напряжением ждал ответа.

– Я не исключаю этого, - спокойно, как о самой обыденной вещи проговорил Иисус.

– Что же вам мешает тогда?

– У меня есть тут и другие дела. Но если я к вам и присоединюсь, то чтобы побороть власть насилия. Не только среди ваших врагов, но и в среди вас самих.

– Опять вы за свое, - презрительно надул щеки Галаев.
– Власть насилия - это у них, а мы ее намерены свергнуть.

– Насилием?

– А чем же еще. Не лаской же.

– Может, ничего не существует

заразней в мире, чем насилие. Люди не замечают, как его бациллы проникают в их кровь, и они становятся его адептами. И уже не могут отказаться от него. И готовы решать с его помощью едва ли не все вопросы Вселенной. Вы слишком ослеплены своей ненавистью к режиму. А ослепление заставляет вас забыть обо всем, кроме своей цели, вы готовы для его свержения пойти на любые меры. А это очень опасно.

– Только это и дает нам шанс на успех, - возразил Галаев.
– Если мы не сосредоточимся на одном, пиши пропало. И я не желаю больше ни о чем думать. Сколько надо насилия, столько его и будет. А если кто-то сдрейфит, то от него избавимся. Вот, собственно, и все. Я точно знаю, нас эти мрази жалеть не станут. Выдадут нам по полной. Так что твоя проповедь тут не к месту, Иоанн. Скажи, ему Дима.

Введенский смотрел на друга и не узнавал его. Весь вечер он был молчаливый и хмурый.

– Хотим мы того или нет, а насилия будет много. Очень много, - уточнил Бурцев.
– И никто уже ничего не изменит. Даже если сильно пожелает. Все уже определено.

– Всегда можно что-то изменить, Дима, - попытался возразить Введенский.

Тот хмуро и даже враждебно взглянул на него.

– Ничего нельзя изменить, - злобно повторил он.
– Мы уже перешли точку не возврата. Будет так, как будет - и не иначе. Мы лишь пешки в этой игре.

– Ты может и пешка, а я быть пешкой не хочу, - возбужденно возразил Галаев.
– За мной идут сотни ребят. А если мы добьемся успеха, присоединятся еще тысячи.

– А дальше что?
– поинтересовался Иисус.

– Дальше мы создадим свою власть. Эта страна прогнила насквозь. Здесь надо все менять, как в разваливающимся доме.

– Но насилие не лучший способ изменить ситуацию, - заметил Иисус.
– После того, как разрушите один дом, тут же придется приниматься за разрушение другого.

– Значит, будем разрушать и этот дом. Сколько надо, столько их и разрушим. Что вас заклинило на насилии?
– раздраженно проговорил Галаев.
– Я точно знаю: нельзя никогда останавливаться. Победа наполовину - это полное поражение. И я сделаю все, что смогу, чтобы мы не задержались на середине. И я знаю, что Бурцев хочет того же самого, дойти до конца. А если вдруг в какой-то момент расхочет, то заставим идти до конца.

– То есть, будете применять насилие и к своим, - уточнил Иисус.

– Если возникнет необходимость, то уж не сомневайтесь. Церемониться не станем. Я своим ребятам все время об этом вещаю. Так что свое дело они

знают.

Введенский в очередной раз бросил взгляд на Бурцева. Тот с каждой минутой становился все более хмурым. Происходящее за столом ему явно не нравилось.

– Вас надо остановить, - вдруг произнес Иисус.

– Ты что ли остановишь?
– В голосе Галаева прозвучала откровенная враждебность.

– Возможно и я.
– Иисус встал из-за стола.
– Пойдемте, Марк.

27.

Они вышли из душного помещения на свежий воздух. Несколько минут Иисус молча стоял, вдыхая его в себя. Затем двинулся к автомобилю Введенского, на котором они приехали в клуб.

– Везти Вас домой?
– спросил Введенский.

– Нет, - не сразу ответил Иисус.

– А куда же?
– удивился Введенский.

– Можем поехать посидеть в каком-нибудь ресторане?

– В ресторане?
– Изумлению Введенского не было предела.
– Разумеется. Чего, чего, а ресторанов в городе хватает.

– Вот и едем.

Введенский привез его в не очень большое, но уютное заведение. Он знал, что тут всегда тихо и спокойно, можно не ожидать никаких неожиданностей.

Они вошли в зал, Иисус внимательно огляделся.

– Тут хорошо, - оценил он.
– Спасибо, именно этого я и хотел.

Похвала Иисуса была Введенскому приятна, хотя он продолжал недоумевать, зачем они тут оказались. Иногда у Богов возникают странные желания.

Свободных столиков было предостаточно, Введенский выбрал в самом углу. Здесь они были не очень заметны остальным посетителям. Официант принес меню.

– Что будете заказывать?
– поинтересовался Введенский. Ему, в самом деле, было очень любопытно, что закажет Бог в ресторане.

Иисус довольно безучастно листал меню.

– А что вы посоветуете мне выпить?
– неожиданно спросил Он.

– Алкоголь?
– уточнил Введенский. Он даже не пытался скрыть своего удивления.

– Да, - подтвердил Иисус.
– Хочется что-то крепкое. Так что посоветуете?

– Лучше всего виски.

– Значит виски. Закажите, пожалуйста.

Официант моментально принес бутылку, что у Введенского вызвало изумление. Он пристально посмотрел на Иисуса. Но Его лицо никак не отреагировало на этот взгляд.

Введенский разлил виски по бокалам. Он не представлял, нужно ли в этой ситуации провозглашать какой-нибудь тост или следует выпить молча.

– Предлагаю выпить, - осторожно произнес Введенский.
– Хотя не знаю, за что, что-то ничего не приходит на ум.

– Просто выпьем, - предложил Иисус.

Он осушил бокал одним глотком и сморщился.

– Очень неприятный напиток, - оценил Иисус.

– Многим нравится.

– Возможно.

– Могу я Вам задать вопрос?

– Конечно.