Второгодник
Шрифт:
Нонна Николаевна рассмеялась. Легко так! Так могут смеяться люди, которым совсем нет необходимости красоваться или что-то скрывать.
— Просто меня больше интересует, чтобы вы составили собственное мнение об увиденном, чем восприняли мое. Эти ребята — ВАШИ внуки, — она сделала сильное ударение на слове ВАШИ. — Вам надо быть уверенным, что вы поступили правильно, оставив их нам. Вам надо самому принять это решение.
Даниил Павлович по привычке мысленно зафиксировал те странности, с которыми он столкнулся за последний час и которые требуют обдумывания: лесовозы, антисоветчина, немногословность.
Между тем, они зашли в общежитие, и Нонна Николаевна попросила дежурную показать им свободный двухместный номер.
Номер был не очень большой, но в нем все было: душевая, туалет, маленький холодильник, шкаф, электрический чайник, два стола для занятий и две приличные кровати с прикроватными тумбочками.
— Да уж! — только и смог произнести генерал. — Обстановочка — что надо!
— Режим у них будет такой: в 6-00 — подъем, в 6-10 — 7-00 — зарядка, потом — завтрак. В 8-00 — начало занятий. Нянек нет — убирать в комнате — самим. Если не уберут — их накажут.
— Как? Как накажут?
— Заставят убрать весь этаж. Если не поможет — пропесочат на Совете Командиров, потом школы. Потом передадут мне.
— Чёрт-те что!!!
— Что вас не устраивает?
— Прекратите постоянно задавать вопросы! Кто дал вам право наказывать моих детей таким образом?
— Вы!!! Или забирайте их домой. Пока вы не поймете, что кто-то должен говорить Вашим детям, что хорошо, а что плохо, чего стоят их поступки и оценивать их — ничего не получится. Не устраивает — тогда решайте свои проблемы сами! У нас все наказания одинаковы для всех. О них все знают до совершения плохого поступка. Это их выбор!
Даниил Павлович постепенно приходил в себя, то есть успокаивался. Трудно принять то, что кто-то будет наказывать твоих детей, но ему предложили выбор, а потому смотрим дальше…
— Наказание и издевательства — это не синонимы! — негромко сказала Нонна Николаевна. — Их часто путают, но мы стараемся не наступать на эти грабли! В противном случае наша школа развалилась бы! В основе всего лежит взаимное уважение, и это не звонкие слова. Если я или педагогический коллектив не будут любить и уважать детей, которыми управляют, — все рухнет. Дети перестанут нам верить! Дело не в вас, не в ваших внуках, не в моих учениках — вообще, ни в чем таком. Здесь вопрос стоит так: либо вы любите детей и ваша любовь ответственна, либо вам надо заняться другим делом. Без вариантов. Нельзя создать воспитательную систему, имея целью согнуть детей в бараний рог. Это невозможно!!! В принципе!!! То есть абсолютно!!! — Нонна Николаевна слегка раскраснелась от этого спича.
Они стояли на крыльце общежития и смотрели друг на друга. Это длилось уже, наверное, минут пять. Каждый перебирал в голове аргументы и выстраивал дальнейшую схему разговора, но директриса неожиданно сказала:
— Пойдемте дальше, согласны? О наказаниях поговорим в конце вашего визита. Согласны?
Генерал молча кивнул. Четвертая зарубка на память!
— Вон там, видите? — спросила Нонна Николаевна, показывая на большое трехэтажное здание. — Это наш спорткомплекс. Он довольно профессионально сделан и позволяет заниматься пятью видами спорта: боевыми единоборствами,
— Я подчиняюсь, вам виднее!
— Вон там, видите, здание, которое похоже на большой сарай. Туда нам надо сходить! Возможно, ваши ребята будут там проводить значительную часть времени. Это дизайнерская студия автомобилей.
— А что такое дизайнерская?
— Вы хотите сказать, что не знаете английского языка?
— Ну, я, конечно, знаю…
— Тогда не задавайте глупых вопросов — вам не к лицу, — перебила генерала Нонна Николаевна. — Ваши дети любят машины, а более общо — технику. В том доме они смогут наесться этого вдоволь. Там рождаются идеи будущих автомобилей.
— Каких автомобилей?
— А я Вам не говорила? Два месяца назад на общем собрании школы было принято решение начать производство легковых автомобилей! Лучших в мире! Вон там, — Нонна Николаевна показала за общежитие, — уже начали копать котлован. На первом этапе будут строить эскизную студию и опытное производство для разработки узлов. Само производство начнут строить через два года. Наши работы курирует автомобилестроительный институт в Москве.
— Не понял. А школа здесь причем?
— Мы хотим вырастить детей, приспособленными ко взрослой жизни, а потому даем им возможность жить такой жизнью. Чтобы научится играть в футбол, надо играть в футбол.
— То есть все Это, — Даниил Павлович провел рукой по кругу вокруг себя, — только для того, чтобы дети почувствовали себя взрослыми?
— Привыкли Быть Взрослыми, — разделяя каждое слово, произнесла Нонна Николаевна. — А вообще-то наша школа — довольно прибыльное предприятие. Мы зарабатываем примерно 10–15 млн рублей чистой прибыли каждый год. Мы можем себе позволить такие сложные "игрушки" для детей.
Директриса явно подсмеивалась над генералом.
— Я ничего не понимаю… — растерянно произнес Даниил Павлович.
— А надо?
— Хотелось бы! А иначе зачем я сюда приехал?
— Чтобы понять, наверное, как и чем будут заниматься ваши внуки, как и где жить, не так? Зачем вам вникать в нашу педагогическую кухню, в которой вы ничего не понимаете? Извините!
— Я приехал, чтобы понять, что у вас за школа!
— Ну и?.. Как Вам?
— Пока у меня больше вопросов, чем ответов.
— Похоже, вам надо ехать домой. Когда вы едете на металлургический комбинат с проверкой, вы разве пытаетесь разобраться в технологии литья стали?
— Но вы здесь не сталь льете!
— Думаете, у нас здесь проще?
— Ну, да!
— Ошибаетесь! У нас все гораздо, гораздо сложнее, значительно многовариантнее! В нашем деле все уравнения со значительно большим числом неизвестных, и нет ни одного, имеющего рациональное решение. Спросите у математиков, что это значит. Мы живем в области вероятностей, гипотез и интуиции. Педагогика — не наука, а искусство. Вам, наверное, это странно слышать. Существует же Академия Педагогических наук — значит, наука, так?