Второгодник

Литвишко Олег

Нонна Николаевна, похоже, завелась, сев на любимого конька.

— Нам очень вредит устоявшееся мнение, что воспитывать — довольно просто, практически не нужны знания. Меня воспитали — и я воспитаю! Не боги горшки обжигают! Я, например, абсолютно уверена, что большую часть своего рабочего времени Вы занимаетесь воспитанием своих подчиненных, но вас этому никто не учил. Также нигде не обучают профессии директора школы. Нигде не преподают техники воспитательного воздействия. Такое упрощенное отношение к воспитанию сложилось от простого незнания предмета. А между тем, каждый ребенок — это космос, а детский коллектив — это галактика

космических созвездий. В ребенке нет ни одного прямого угла и ни одного рационального числа, также не работают четыре основных арифметических действия. Все состоит из множеств, интегралов, пределов, матриц и т. д., если выражаться математическим языком. А вы говорите — сталь варить!..

Даниил Павлович начал деликатно хлопать в ладони, аплодируя зажигательной речи. В глазах у него искрилось детское озорство. Он вдруг почувствовал себя не старым прагматично-циничным генералом, а молодым безбашенным юнцом. Он поймал эту мысль за хвост, и она его поразила. "Похоже, все это заразно", — подумал он весело, но юнца с лица убрал, так на всякий случай. По привычке. "Да, уж… Юнца с лица!.." — хмыкнул генерал.

Помещение дизайнерской автостудии оказалось большим залом. Квадратных метров 300–400. В центре кольцом были установлены 15 кульманов, по стенам развешаны киноэкраны и классные доски, которые смещались вверх, освобождая чистую доску. В проходах стояли полутораметровые поворачивающиеся доски и стеклянные витрины с плотно развешанными фотографиями машин разных марок всех стран и разных возрастов. Заставлено было все, что вызывало ощущение небывалой тесноты. Дети переходили с места на место, как танцоры, огибая своими задами разные углы и препятствия.

В дальнем торце, поднятый над помещением, как пастор на амвоне, сидел полный человек, и что-то увлеченно рисовал. Длинные волосы совершенно не помещались у него за ушами и постоянно ему мешали. Впрочем, он вряд ли это замечал.

— Это мистер Анджело. Он руководит всем этим бардаком. Они здесь, как сомнамбулы, — ничего вокруг не видят, время не замечают. Во всех этих перемещениях есть какая-то логика, но я не могу ее постичь, — полушёпотом начала свои комментарии Нонна Николаевна. — Все, кто сюда попадают, становятся такими. Когда обед, например, мы выключаем свет во всем помещении. Иначе их не выкурить, и они останутся голодными. Стоит им выйти отсюда, как они мгновенно становятся нормальными людьми. Уже предобеденное время. Идемте, я вам покажу!

Они вышли из зала в предбанник, Нонна Николаевна подошла к силовому щиту и выключила рубильник. Внутри помещения что-то нечеловеческим голосом завыло, потом появился гул, который быстро и опасно приближался.

В предбанник ворвался всклокоченный толстячок и, размахивая руками, отчаянно, с жутким акцентом заголосил:

— Произвол!!! У нас 15 минут есть, не иметь права!!! Нонна Николаевна, вы диктатор!!! Вы убивать свобода творчество!!!

— Ничего не знаю — обед. Дай вам волю, вы всех моих детей заморите голодом! Вы даже забыли, что сегодня обед на полчаса раньше, — когда она произносила последние слова, они оба уже хохотали. — Анджело, познакомься, это Даниил Павлович, наш гость.

Они пожали друг другу руки, и генерал спросил:

— А как вы здесь оказались, мистер Анджело?

— Меня находить вот эта с ума сходить женщина на автовыставке. С ней быть мальчик тоже с ума сходить. Они привозить меня сюда, и я все понимать: здесь даже

воздух с ума водить. Здесь рай на Земле! Здесь даже дикий зверь по поселку ходить, никого не есть. Я видеть. Эдем! Я счастье здесь, это мое место!

— Анджело, и все-таки, почему вы здесь, на что живете, у вас есть семья в Италии? — спросил Даниил Павлович.

— Извините, как Вы звать, как мне говорить вы?

— Даниил.

— Так вот, Даниил, Вы не понимать. Вы ничего не видеть, не знать и не понимать! Нонна создавать здесь новая жизнь! Новый отношение между дети, взрослые, поселок и, в скорое время, государство. Вы не понимать, но в Библия это написать, как РАЙ!!! Кто я такой, чтобы не жить здесь, если я знаю. Вы не представлять себе потенциал дети. Творчество. Такое нет взрослый человек. Фонтан! Мы выиграть два конкурса в Фиат на дизайн. Салон и капот. Все идеи дали дети. Я только оформлять. Это вулкан идея. Я думал меня взорвать. Здесь везде так! Куда ни смотреть! Вы видели лес пилить плант? Вы видели, как они строить птица фабрика? Вы видеть, как они заниматься спорт? Когда видеть — вы меня понимать! — возбужденно проговорил-прокричал Анджело.

— Анджело — очень эмоциональный человек. Творческая личность!!! С большой буквы! — сказала Нонна Николаевна, то ли пытаясь скрасить неловкость от чрезвычайной эмоциональности Анджело, то ли перевести разговор на что-то для нее важное. — Нам с Вами надо поторопиться, чтобы посмотреть лесоперерабатывающее предприятие и успеть на собрание, которое я не могу пропустить и на которое не имею права опоздать. С едой можете потерпеть?

— Потерплю, конечно.

— Отлично. Тогда нам вон туда. Видите, Витя стоит. Анджело, ты пока без нас, ладно?

— Ладно, Нонна. Конечно! Ты, как Боже ветер! — улыбнулся Анджело, поворачивая к столовой.

— Не судите его строго, он очень верующий человек. Я ему в чем-то даже завидую. Ему сильно проще жить — его почти совсем не мучают вопросы, ответы на которые русские обычно ищут в себе.

Лесоперерабатывающее предприятие встретило Нонну Николаевну и Даниила Павловича очередью из лесовозов, растянувшуюся, как минимум, на километр. Удивительно, но водители дружно вылезли из кабин и, скучковавшись в небольшие группки, весело болтали друг с другом и совсем не нервничали, как в любой нормальной очереди. Было ощущение, что все они между собой знакомы.

За шлагбаумом один лесовоз встал под разгрузку под стационарный хап, который позволял забрать весь лес с лесовоза. Потом он его мягко высыпал в бункер, снизу которого начали вываливаться одиночные бревна, которые быстро уезжали на транспортере. Минут через пять к водителю подбежала девочка, протянула ему бумажку, и тот, запрыгнув в кабину, отъехал к вагончику, который стоял впереди, в метрах пятидесяти вдоль забора.

— Поехал за деньгами, — сказала Нонна Николаевна. — Мы скупаем лес у населения.

— На лесовозах?

— Да, скорее всего, это левый лес из соседних леспромхозов, но нас это не касается. Мы покупаем его по выгодной для нас цене. С проблемой воровства у соседей пусть ОБХСС разбирается. Мы все делаем по закону.

Кстати, лес разгружает Вова из 7-а, обвес производят две девочки из пятого класса. В вагончике обсчитывают накладные и выдают деньги тоже ученики пятых классов. Всего на заводе в одну смену работает 23 ученика и десять взрослых подсобных рабочих. Ну, там перетащить, загрузить, сложить доски…