Второстепенный: Плата
Шрифт:
– Прости, мальчик. Видимо, это какая-то ошибка, – она в растерянности посмотрела на тетрадку, в которой я узнала свою медицинскую карточку. – Медбрат Гейне, мне был нужен Вадим Волхов, тысяча девятьсот девяносто третьего года рождения, истинный целитель с законченным высшим медицинским образованием по специальности хирургия…
Понятно. Целительница МакДугал прочитала только обложку, а внутрь не заглянула и вообще упустила из виду, что строчка с годом рождения исправлена: старая дата заклеена полоской бумаги, а сверху дописано заветное «1993». Не буду винить её за это. В конце концов, она рулит огромным учреждением с не одной сотней сотрудников. К тому же у них тут явно форс-мажор
– Я Вадим Волхов, я, – я сонно зевнула, едва успев прикрыть рот ладошкой. – Да, мне двадцать девять лет. Строго говоря, я прожил двадцать семь, два года где-то потерялись при переходе из мира в мир…
– Вы? – удивилась МакДугал.
– Серьёзно? Этот пацан и есть Волхов? – поразились остальные.
Главврач всё-таки открыла карточку. Прочитав первые две страницы с описанием организма и хронических болячек, она кивнула и расслабилась, хотя у неё явно появились вопросы к моему миру насчёт методов воспитания.
– Проходите, целитель Волхов.
Я прошла, села и услышала восхитительную новость: тяжёлые пациенты из бруидена Таврок, того самого, который радиацию хапнул, почти в полном составе будут лечиться в Сиде Трёх Дубов, а вместе с ними – ещё несколько сотен эльтов из разных стран. Из других бруиденов, в которых тоже обнаружили радиоактивную дрянь. Да, оказалось, что Сопротивлению понравился метод, только вот дозу облучения эти ребятки дали большинству не такую убойную и более незаметную. В результате очень многие из тех, кто считал себя здоровыми и не задетыми в свистопляске отравлений, на самом деле находились под воздействием излучения. А плохое самочувствие, частые выкидыши, нервные патологии, онкологии и смерти списывали на проклятья и неудачную генетику. Лечили, да. И к целителям обращались. Но лечение только убирало симптомы и поддерживало организм. Причину болезни никто не отменил.
Почему отправили в Сид Трёх Дубов? Так потому, что за этой клиникой закреплён истинный целитель! Нет, я не настолько исключительный специалист. Остальных истинных целителей тоже припахали по месту жительства, выдав на руки мою методичку. И пациентов у них будет не меньше. Конечно, пахать мы все будем не в одиночку, а вместе с другими целителями, не истинными. Потому что заражённых оказалось неожиданно много. Трындец как много! Более того, болели и некоторые перевёртыши. Несколько похожих случаев отметили и у людей! В той самой злополучной Румынии, где от радиации погиб первый бруиден.
Делать было нечего. Я взяла форму, повесила на грудь бейджик и вместе с бригадой целителей во главе с самым опытным пошла лечить. Что это не моя специальность и что лечение у меня экспериментальное, сплошняком из травок, плясок и русского мата, всем было плевать. Помогает – и ладно. Не помогает? Ну, бывает…
Какая, спрашивается, учёба в такой обстановке? Точно буду второгодником.
И чем дольше я работала в Сиде Трёх Дубов, тем больше он мне нравился.
Во-первых, адекватное руководство. Никто не ставил какие-то нереальные планы и заказы, чтоб выплатить премию. Премию выплачивали за качество работы, где учитывались специфика заболевания, количество вылеченных и невылеченных. Вылечил неизлечимое? Получи премию в тройном размере, патент на методу и повышение к окладу. И, конечно, учитывались врождённые способности. Истинные целители сами по себе были дорогими специалистами. Но и премий у них было
Во-вторых, отношения. Я, прошедшая сквозь орду перманентно недовольных и лучше всех знающих, была просто в шоке. Эльты со своими целителями не спорили. Вот совсем. Вообще. Абсолютно. Наверное, потому, что эти целители работали на совесть и сомневаться в лечении не было причин. Никто не возмущался, что зелье от сердечной недостаточности бьёт по печени. Никто не рвался на работу, на отдых, за ребёнком, когда было нужно лежать и капать лекарства. Никто не спорил за место в очереди. Все друг с другом вежливые, все друг друга уважали. И вообще, складывалось ощущение, что чем больше эльтов собиралось вместе, тем они делались организованнее и счастливее.
Даже как-то жутко становилось иногда. Особенно от вида стройной цепочки, которой больные шли на обед: всегда по одну сторону коридора, чтобы не мешать каталкам, всегда нога в ногу, всегда примерно одинаковое расстояние, размеренные движения, единый ритм. Муравьи в муравейнике. Самые настоящие. Ползут по своим делам, у каждого своя чёткая роль, и каждый счастлив делать своё дело. Ни национальность, ни цвет кожи, ни разница в языках значения не имели. Через три дня все друг друга замечательно понимали, перейдя на единую, ни на что не похожую речь.
Даже я. Причём это получилось как-то само собой, я вообще не заметила, когда случился переход от тотального непонимания и жестов к пониманию и полноценному разговору. Как выучила язык – опять-таки непонятно. Узнала от каждого по слову, а склонения, спряжения и грамматика как-то интуитивно выстроились.
Ко мне отношение было, понятное дело, особое. Взрослые эльты видели перед собой ребёнка, только-только получившего глазные зубы. Каждый мне умилялся и норовил угостить вкусненьким. Откуда они брали это «вкусненькое» – загадка. В столовой такое не подавали, буфетов и магазинов в сиде не было. Слушали, кстати, с улыбкой. Но воспринимали всерьёз и всё выполняли. Даже жалели, ведь я ещё ребёнок, мне положено с гиканьем носиться по Фогруфу, а не работать с утра до ночи.
Дети уважали меня даже сильнее взрослых и, подозреваю, завидовали. Как же – по виду ровесник, а уже такой умный и важный. Коллеги опять-таки жалели и старались снять максимум нагрузки, чтобы мой подростковый организм не переутомлялся. На то, что я прожила уже двадцать семь лет, всем было наплевать. Эльты дружно решили, что я просто в два раза медленнее взрослею.
Врачебная мечта какая-то, а не больница! Лечи не хочу!
А лечить от лучевой болезни было невесело.
Нет, эльты довольно быстро разобрались и с защитой, и с выведением вредных веществ, и с симптомами дело пошло бодрее, когда избавились от излучения. Но вот последствия…
Я наконец-то снова встала за операционный стол. Резать онкологию с эльтскими лекарствами и чуйкой истинного целителя было намного интереснее. Особенно когда рядом стояли еще два хирурга, готовые подменить в любой момент. В магической операционной был свой порядок работы, довольно сильно отличающийся от привычного мне, я порой забывалась и действовала по привычке. Поэтому меня страховали.
«Переучиваться всегда тяжелее, чем учиться», – сказали мне эти хирурги после первой ошибки и сочувственно похлопали по плечу. Благодаря им ошибка не стала фатальной. И в целом мы хорошо сработались. Теперь я точно знаю, куда пойду после учёбы.
Перед бегущей
8. Легенды Вселенной
Фантастика:
научная фантастика
рейтинг книги
