Второстепенный: Плата
Шрифт:
Вадим неловко улыбнулся, переступил с ноги на ногу и тряхнул спутанными кудрями в сторону двери.
– Там… Там леди Шейк пришла. А вместе с ней лорд Бэрбоу и какая-то девушка в белых одеждах.
– Девушка в белом? Час от часу не легче, – проворчал Корион. – Да, Волхов, Кристиан Стенли дал вам свой дневник. Он у вас в сумке или же остался дома?
Вадим удивлённо моргнул и, плюхнувшись на кровать, потянулся к тумбочке. Пока он копался в почтальонке, засовывая в неё руки по локоть и беспечно болтая ногами, Корион следил за его пятками. Пятки были аккуратными, розовыми,
– Вот, сэр, – Вадим перевернулся, сел – лодыжки спрятались под широкими пижамными штанами – и протянул потрёпанную тетрадку в тёмной обложке.
– Чудесно. Благодарю вас.
Корион поймал себя на разглядывании косточки на запястье мальчишки. Косточка казалась необычайно трогательной на фоне многочисленных фенечек. Запястья – тонкими. Пальцы – по-девичьи аккуратными. «А ты кажешься педофилом! Пятки, лодыжки, запястья, пальцы… Просто он очень похож на Валенсию. Даже форма ногтей такая же. Повзрослеет – ничего от этой тонкости не останется», – подумал Корион и, забрав дневник, пошёл открывать дверь.
Первое, на что упал его взгляд – роскошный бюст в обрамлении легчайшей зелёной ткани и корсета из коричневой кожи, затем взор, эстетствуя, медленно скользнул по изящной шее, по аппетитным губам и остановился на светлых глазах Эриды.
– А ты, как всегда, предпочитаешь делать комплименты молча, – сказала она.
Довольная произведённым впечатлением Эрида тряхнула уложенным каре и шагнула через порог. Следом за ней, высоко вздёрнув подбородок, зашла девушка в многослойном белом одеянии. Мягкая, полная спокойствия и возвышенной красоты, она двигалась по-лебединому плавно и тихо. Да так, что хрустальные капли на её сложном, напоминающем венец головном уборе не колыхались, как и каштановые локоны в причёске. При виде этого венца у Кориона внутри всё сжалось. Девушка была выпускницей Института Материнства. Бесклановая, но лучшая как воспитанием, так и кровью. И судя по невероятно довольному лицу деда, что маячил за её плечом, именно с ней анализы показали наибольшую совместимость.
На Кориона она взглянула не сразу – её больше занимала Эрида. Такого вида оскорблённой добродетели Корион ещё не видел.
– Приветствую вас на этом пороге, мисс, – со всей возможной учтивостью поздоровался он, но от интонаций отчётливо повеяло морозом.
Девушка повернула голову и, тут же одарив лёгкой приветливой улыбкой, изящно присела. Ткань подола всколыхнулась, хрустальные капли и золотые цепочки в волосах издали едва уловимый звон. Свет упал на них – и в каштановых прядях словно полыхнули язычки пламени. Корион невольно залюбовался. В этой грации, в этом изгибе шеи и движении запястий причудилось что-то до боли родное.
– Внук, позволь представить тебе Розу Чембер, – сиял дед. – Роза занимает тридцать четвёртое место в рейтинге выпускниц Института Материнства. По происхождению она наполовину шведка. Более того… Ох, Роза, скажи это сама!
Роза взмахнула длинными ресницами, и из её янтарных глаз словно заструился свет.
– Я видела тебя во сне после пробуждения сути, – выдохнула она, и её голос прозвучал нежнейшей флейтой. – Среди степей,
Роза говорила и говорила, описывая жизнь скифской жрицы, жаркую битву с сарматами из видений, а Корион внимал и с каждым словом верил всё больше и больше. Его глубинная память, та, запечатанная семью замками, тихо шептала, что да, так оно и было. Что да, она недаром чудится родной и знакомой, что да, вот она, истинная владелица гребня, а что до человеческой природы… Друиды не всеведущи, они могут ошибаться.
– Брехня!
Противный ломкий голос Вадима прозвучал вороньим карканьем – и наваждение спало. Корион ещё раз обдумал рассказ Розы и нахмурился, скрестил руки на груди. Он не почувствовал ни капли лжи, однако для учёного, привыкшего полагаться не только на природное чутьё, но и логику, поверил слишком легко. Неестественно легко.
Роза, однако, не потеряла самообладания и с улыбкой повернулась к Вадиму. Тот стоял, вытянувшись в струнку и сжав кулаки. Его глаза, огромные, пылающие, сильно выделялись за побелевшем лице. Корион невольно шагнул к нему, опасаясь повторения приступа.
– Ты невоспитанное дитя, – мягко заметила Роза. – Будь ты в моей семье, я бы усадила тебя переписывать всю книгу по этикету. Запомни, мальчик, что так грубо вмешиваться в разговор взрослых дозволено лишь близким родичам старше семнадцати и детям младше шести лет.
Волхов с вызовом вздёрнул подбородок, прищурился – и Корион вместе с лордом Бэрбоу невольно отступили в сторону. Именно с таким выражением лица целитель отправил их на унитазы. Это был не тот опыт, который хотелось повторить.
– Я старше семнадцати, это раз, – отчеканил мальчишка. – Я любыми способами не позволю вам заворожить профессора, это два. Он уже сделал предложение Валентине Волховой и нацелен получить ребёнка от неё, это три.
Улыбка Розы приобрела снисходительные оттенки.
– Ваша сестра может сколько угодно быть его любимой женой и матерью одного из детей, мистер Волхов, но леди Бэрбоу ей никогда не стать. Наследников мало родить, их нужно ещё воспитывать. Так получилось, что на эту роль лучше всего подойду я – та, что снимет проклятье скифского гребня. Никакой ворожбы в моих словах не было.
Она улыбнулась Кориону, шагнула к нему, протянула руки. Тонкая ткань пышных рукавов соскользнула с запястий, показалось тонкое кружево дланей, лёгкое и белое, точно паутина. В центре лежали крупные золотистые камни.
Корион шагнул назад.
– В таком случае, мисс Чембер, вы не будете против небольшой проверки.
Какое-то мгновение Роза выглядела по-настоящему ошеломлённой.
– И как же вы проверите меня? Это же обрывочные видения! Всплывают только самые яркие моменты.
– Думаю, это достаточно яркий момент, – Корион искривил рот в неприятной ухмылке. – Если вы та самая скифская жрица, то скажите, как вас убили?
– У идола моей богини, – с облегчением ответила Роза. – Сначала подрубили ноги, а затем добили ударом в грудь. Я отбивалась, но меня не учили владеть саблей, поэтому продержалась я недолго.