Второстепенный: Торг
Шрифт:
– Не убедил ты меня, Стенли, - покачал головой Вадим и, увидев застывшего на пороге Кориона, шкодливо улыбнулся. – Давай ещё разок.
– Да я уже в третий раз извиняюсь! Чего там неубедительного? – возмутился Стенли. – Чего мне ещё сделать-то?
– Выражение лица у тебя больно наглое, попробуй смотреть в пол, - невозмутимо ответил Вадим и, входя в роль, величественно сложил руки на груди, вздёрнул подбородок. – Я слушаю вас, мистер Стенли.
Аунфлай прикрыл рот ладонью, сдерживая смешок. Волхов удивительно точно передал как манеру Кориона, так и интонации. Передал и застыл лицом к Хову, уставившись
Стенли вздохнул, послушно уставился вниз и жалобно заговорил:
– Простите меня, пожалуйста, профессор Хов, за то, что кричал на всю школу, называл вас предателем и мешал исполнять обязанности. Я ошибался и очень-очень об этом сожалею, потому что если бы не вы, меня, возможно, сейчас не было бы в живых… Эм…
– И в качестве искупления… - подсказал Волхов.
Стенли душераздирающе вздохнул, ниже опустил голову и закончил:
– В качестве искупления за своё поведение я готов неделю помогать вам с подготовкой жуков, лягушек и червей для ваших опытов. Простите, я очень виноват!
И застыл, склонившись в поклоне младшего старшему. Волхов выжидательно смотрел на Кориона поверх головы приятеля, кусал губы и наливался краснотой, мужественно пытаясь сдержать смех. Аунфлай хихикнул и хлопнул застывшего алхимика по плечу.
– Корион, ты просто обязан его простить. По-моему, это самые лучшие извинения, какие только мог придумать ученик. К тому же он их ещё и репетировал!
Стенли подскочил, обернулся, разинул рот и покрылся пятнами.
– А!.. О?.. Мы… Это… Зд-здыравствуйте, с-сэр!
– Профессор, вы зачтёте извинения в такой форме? – деловито осведомился Волхов. – Просто если он сейчас попытается это всё повторить, глядя на вас, то, боюсь, процесс растянется на час.
– Дим! – в вопле Стенли смешалось всё: и испуг, и злость, и облегчение, и возмущение.
Выражение лица у него сделалось до того уморительным, что Волхов не выдержал – покатился со смеху, да так, что рухнул на землю. Красный, словно варёный рак, Стенли переступил с ноги с на ногу, явно мечтая провалиться к центру Земли. Корион вздохнул.
– Извинения приняты, мистер Стенли.
Глава 4. Простое желание
– Вы хотите сказать, что где-то с осени в замке спал тысячелетний безумный эльф, который по совместительству является правителем всех эльтов, так? – уточнила я, стараясь говорить спокойно.
– Всё верно, - кивнул директор Аунфлай.
– И вы хотите, чтобы я исцелил его безумный дух, так?
– Да-да.
– Но при этом вы отказываетесь платить мою цену, потому что то, что получается лучше всего, от правителя всех эльтов – это слишком жирно для такого, как я?
– Не совсем так, - заюлил директор. – Понимаешь, мы сами не знаем, что лучше всего получается у Владыки. Он много чего умеет – у него была очень насыщенная жизнь. Он и фехтовальщик, и отличный стрелок, и архитектор, и скульптор, и художник, и ювелир, и носитель уникальных знаний по магии Изначальных. Поэтому в данной ситуации будет уместно, если ты сам выскажешь какое-то пожелание.
Я побарабанила пальцами по столу, подпёрла подбородок рукой и задумалась. Предложение вылечить Владыку Златовласа не
– Есть у меня одно желание… - протянула я. – И простое, и сложное одновременно.
– Ты хочешь домой? – предположил профессор Хов.
Я вздохнула.
– И это тоже, но во вторую очередь. И я не знаю, сможет ли Владыка исполнить желание. И нет, это слишком личное, поэтому вам я о нём не скажу.
Аунфлай и Хов озадаченно переглянулись.
– Хотя бы обрисуй, в какой области оно находится, - попросил директор.
– М-м... Телесное здоровье. Мне нужна консультация от Владыки. Возможно, он знает больше меня.
– Твоя сверхчувствительность?
– Почти, - уклончиво ответила я.
– Может быть, всё-таки...
– Сэр, - перебила я директора.
– Я не буду ничего просить. Я спрошу. Если моё желание окажется невозможным, то я возьму иную плату. Любую.
Аунфлай потер лоб.
– Вы понимаете, что нас пугает именно ваша бескорыстность?
– Понимаю, - хмуро ответила я.
– Но... Как бы вам объяснить? Один очень умный человек в моём мире когда-то написал: "Никогда ничего не простите у сильных мира сего. Никогда и ничего. Сами предложат и сами всё дадут!"
– Да, тот человек действительно был умен, - согласился профессор Хов и, скрестив руки на груди, мечтательно пробормотал так, чтобы его услышали: - Мне бы эти слова да в уши семьдесят лет назад...
– Что ж, пожалуй, я тебя понял, Вадим, - кивнул Аунфлай, встал и поклонился мне. – Я ещё приду – передам медицинское дело. Полагаю, за время каникул ты сможешь разобраться в записях. К лечению приступим в феврале.
Он взмахнул рукой, сняв заклинание от подслушивания, и вместе со мной прошёл наверх, в мою спальню, где мирно спал заколдованный Стенли.
– Что, мы уже уходим? – сонно зевнул Крис и зарылся лицом в подушку.
– Да, нам пора, - директор потряс его за плечо.
– А можно ещё пять минуточек? – упорно отказывался просыпаться Крис.
– Я могу тебя оставить здесь хоть на все каникулы. Но не думаю, что твои мама и папа этому обрадуются, - заметил Аунфлай. – Они ждут твоего возвращения сегодня.
Крис вздохнул, слез с кровати и послушно пошлёпал за директором, потирая глаза и улыбаясь мне. Когда за ними закрылась дверь, профессор достал из шкафчика бутылку молока, налил его в стакан и, щедро накапав туда какой-то настойки, подвинул его мне.