Второй прыжок с кульбитом и пистолетом
Шрифт:
Она стянула майку, Антон приложил руки к спине, но полный контакт к успеху не привел.
— Не выходит… — Антон повторил расхожую сентенцию о каменных цветах.
— Работаем, работаем, не спим! — прикрикнула Вера сержантским тоном. Исследовательский зуд захватил и ее.
— А что это вы делаете? — от дверей раздался удивленный возглас Алены.
Устоять на пороге она не смогла — рухнула на тумбочку. Сознание, слава богу, осталось при ней, только гитара в руках звякнула.
— Стучаться надо, — буркнула Вера, натягивая футболку. — Чего приперлась?
— Так это, я же на гитаре учусь.
— Погоди, Алена, мы же с тобой договаривались на вечер, — в успокоительном жесте Антон поднял руки.
— А я уже все выучила. Зачем время терять? А вы, значит, секретной гимнастикой занимаетесь? Так-так… — Алена закусила губу. — Точно, лечебная гимнастика. Господи, меня сейчас как током пронзило: ты мою маму вылечил этой физкультурой! А я-то никак в толк не возьму — чего это маман приседает постоянно, словно дура припадочная. Теперь, выходит, из Верки красавицу делаешь? И получается ведь, как ни крути… На выпускном вечере была лягушка лягушкой, а теперь царевна. И губы вон какие алые, будто крови напилась… Тьфу.
От внезапных откровений у Веры округлились глаза, а Антон чуть дар речи не потерял:
— Солнышко, хватит сочинять, будет тебе глупости молоть…
Алена гнула свою линию:
— Я тоже так хочу! — ротик причудливо скривился, из прекрасных синих очей закапали слезы. — Тоша, сейчас же научи меня лечебной гимнастике!
— Но послушай, заинька, — запричитал парень в панике. — Ты и без того красавица писаная, куда тебе еще?
— Да что ты говоришь?! — воскликнула она сквозь слезы. — Красы много не бывает! Анька Швец всегда была кобылой на ходулях, а теперь цветет и пахнет, Верка вон стала куколкой резной. И даже собственная мама блестит медным тазиком, чище нового самовара… Мне срочно надо стать краше, в оркестре хуже замарашки нет! Тоша, миленький, ты меня хоть капельку любишь? Научи секретным упражнениям, не дай погибнуть в начале жизни!
— Все будет хорошо, только не волнуйся, — Антон принялся гладить тонкие пальчики, бормоча всякую ерунду, которую принято нести в таких случаях. — Ну что ты как маленькая? Все образуется, у тебя нет проблем, ты жива и здорова. Главное, в ладу с душой быть…
Душещипательную сцену Вера перенесла стоически, даже не пикнула. Наверно потому, что в это время кушала лимон. Лимона, правда, не приметил, но впечатление такое создалось.
По ходу дела совсем чуть-чуть я ментально надавил с посылом покоя — рыданья со стенаниями стали затихать, а потом Алена прикрыла глаза и замерла. Обернувшись, моргнул Вере — встав на цыпочки, та понятливо подсунула ухо.
— Видишь у нее свечение над головой? — прошептал я.
Вера отрицательно покачала головой. Тогда такой же вопрос пошел Антону.
— Есть такое дело, — присмотревшись, согласился парень. — Реально нимб, как на иконах рисуют. Только бледненький. И в транс она выпала моментально!
Сияние над головой Алены висело многоцветным облаком, переливающимся и зыбким, при этом доминировал светло-голубой тон. Не углядев нимба, Вера попробовала его нащупать, однако прикоснуться
От обиды девчонка даже ножкой топнула, и удалилась перебирать хрустальные фужеры.
***
Выпроводить Алену удалось только после клятвы в гимнастической преданности.
— Скоро сюда на утреннюю зарядку будет ломиться вся улица, — хмуро заметила Вера, сортируя посуду.
Мне все-таки удалось уговорить ее жабу поделиться добычей, дабы выручить немного денег. Оставалось только до Люськиного киоска дойти.
— Слава богу, середина лета. Многие одноклассники по морям разъехались, а те кто остался, по гостям не шастают, готовятся к вступительным экзаменам, — вздохнул Антон.
— Скажите мне, люди, — осенило вдруг Веру, — если на Алене висит нимб, тогда почему на мне нету?
— У всех людей должна быть аура, — припомнил я древнюю аксиому. — По-научному это называется биополе, а если совсем упрощенно — дух.
— А у меня почему духа не видно? — Вера ткнула пальцем в ростовое зеркало древнего шкафа.
— Не всем дано такое разглядеть, — я развел руками. — И у нас с Антоном только через раз получается.
— Господи, хоть караул кричи, — Вера прищурилась в попытке увидеть сияние. — Ауры нет, сисек нет, зато губы алеют, точно как у вампира!
Потом она до колен натянула майку, и сокрушенно вопросила:
— Ну вот почему у Алены грудь до носа торчит, а у меня даже вниз ничего не свисает? Ровная степь, сколько ее ни разглядывай… Чтобы кочки заметить, надо фантазией обладать. Хоть гантели дурацкие бери, да под платье запихивай! — отпустив футболку, Вера рухнула на тахту. — Зато папашка объявился. Дед, а когда он намерен на свиданку заявиться?
— Вот только иронии не надо, — отрезал я строгим тоном. — Для нормального человека дети — это крест, который несут с радостью. А этот крестик твой отец нашел только сейчас. Так бывает, винить его рано.
— И что бы ты сделал на его месте? — Вера стрельнула хитрым взглядом исподлобья.
Антон тоже заинтересованно притих.
— Ну, не знаю, — я задумался. — Знаки внимания какие-нибудь.
— Подарки? — хмыкнула она одобрительно. — Это я люблю!
— Для огня любви нужны дрова. В принципе, годятся любые материалы, которые попадутся под руку — меха, камни, красивые металлы… Самые обычные денежные знаки, в конце концов.
— Продолжайте перечислять, — благосклонно разрешила Вера.
— Наверное, поинтересовался бы проблемами и прочими трудностями жизни, — продолжил я. — Еще бы Антона за шкирку потряс. Ну так, слегонца, но хорошенько.
— Зачем?! — изумилась она.
— В педагогических целях, на всякий случай.
— Да вы его сначала целоваться научите, чтоб хоть было за что! — в сердцах воскликнула Вера.
— Хм… Я это умею… — промямлил Антон.
— А я не в теме, — отрезала Вера. — Но вообще-то. Дед, папаша время для педагогической поэмы упустил. Это мой парень, понятно? Сама потрясу и сама шею намылю, если надо будет. А кто его тронет, тому головы не сносить.