Второй прыжок с кульбитом и пистолетом
Шрифт:
— Вы серьезно, товарищи? — возмутился Кириленко. — Как малые дети, ей богу, байкам верите. Все слухи о Мессинге он сам и выдумал!
— Да, товарищи. Обойдемся без слухов. Слово не воробей, поймают — вылетишь, — задумчиво произнес Брежнев.
— Мессинг гениальный, но всего лишь фокусник! — продолжил Кириленко. — Недавно он получил звание заслуженного артиста РСФСР Артиста, а не привидения! И прозвище «придворный гипнотизер Сталина» — выдумка! Ладно, одного человека можно загипнотизировать. Ну двух. Но там же куча охраны на вахте, бюро пропусков… Им тоже отвели глаза? Поймите, это не цирк со статичными зрителями,
— Да, — поддержал его Подгорный. — Где документы? Надеюсь, вы представляете последствия?
Последствия представить было несложно. И хотя все документы ЦК КПСС брошюровались в папки и учитывались особым отделом, сам список пропавшего тоже оказался закрытым. Секретным настолько, что следственной бригаде его не показали. Лишь для общего развития продемонстрировали пустую стандартную обложку, к которой прилагалась памятка:
«Товарищ, получающий совершенно секретные документы ЦК КПСС, не может ни передавать, ни знакомить с ними кого бы то ни было, если нет на то специального разрешения ЦК. Снимать копии с указанных документов, делать выписки из них категорически воспрещается. Товарищ, которому адресован документ, после ознакомления с ним ставит на документе личную подпись и дату».
Глава сорок пятая, в которой проводятся медицинские эксперименты
Изучение анатомического феномена начали с опытов на кошках, однако рентгеновское зрение поломалось напрочь. Как говорится, куда ни кинь, всюду облом. Бык за рога не брался, бог в помощь не спешил — сколько ни гладили Лапика, пронзить взглядом это сонное тело не удалось. Оно урчало, дергало ухом, но просвечиваться не желало. В конце концов, вместо свечения начало шипеть.
После недвусмысленного предупреждения я плюнул на очередную попытку, и отпустил с миром подопытное животное.
— Дед, а давай разложим проблему, — предложил Антон, наливая в хрустальный стакан багрово-пурпурный компот. Конечно же, из хрустального графина.
— Хм, — мне оставалось лишь уважительно хмыкнуть.
Еще вчера мой парень прекрасно обходился одной кружкой и для чая, и для молока, и под компот. А сегодня утром рядовое чаепитие превратилось в целую церемонию. Антон не поленился распаковать чайный сервиз с молочником, сухарницей и масленкой, и заодно подобрал в тон розочку для вишневого варенья. Затем, не ограничиваясь свершениями, выставил на стол хрустальную плошечку с медом, а апофеозом икебаны явилось фарфоровое блюдце, с горкой конфет «птичье молоко». Бытует мнение, что аристократизм — это свойство передавать накопленные культурные ценности. Аристократизм приходит с воспитанием, и еще он должен быть в крови. Антону повезло больше — имидж со снобизмом проявились в нем одновременно с появлением горы домашней посуды на веранде.
А я еще не все культурные ценности сюда перетащил, только явно лишние…
— Что предлагаешь? — я захрустел сорванным с ветки яблоком.
— Я же тебе говорю: чтобы рассуждать логически, надо полежать. Лежа
На веранде, в правильной позиции на животе, Вера грызла гранит науки. Сунув прилежной ученице яблоко, мы улеглись рядом.
— Скажи, Дед вот эту руку недавно оперировали? — объект внимания, локоть Веры, находился прямо перед носом. Приложив ладонь, Антон начал вглядываться, чтобы рассмотреть следы хирургического вмешательства.
— Ну да, — два маленьких шрама подтверждали мою уверенность.
— Травмированные места обладают насыщенным энергетическим полем. Нарушенная аура и все такое.
— Откуда ты это взял? — поразился я.
— Да мне от тебя постоянно какие-то бесполезные знания сыплются, — вздохнул парень. — И краник уже перекрыл, а оно течет все равно.
Я напряг взгляд, однако поле не наблюдалось. Ни снаружи, ни внутри локтевого сустава. В порыве экспериментаторского зуда Антон даже лизнул локоть, но прозрачности это не добавило.
— Не выходит каменный цветок, — пробурчал Антон разочаровано.
— Не поняла, — вставив закладку, Вера отложила учебник. — Тоша, почему бездельничаем? И вообще, чего вы шепчетесь все утро? Ну-ка колитесь, заговорщики.
— А ты что, мысли читаешь? — Антон в замешательстве замер.
— Да пока нет, к сожалению, — она вгрызлась в яблоко. — Давай-давай, кайся. Признание облегчает вину.
Мы с Антоном мысленно переглянулись. А чего скрывать? Коле Уварову говорить такое точно нельзя, совсем руки свяжет, а Вера человек проверенный, и все детали может знать. Одна голова хорошо, а на троих соображать лучше — веками проверено.
Рассказ занял пару минут.
— Значит, во время аутотренинга Римма стала прозрачной? — задумчиво пробормотала она. — Однако. Прямо как в сказке, где Кощей Бессмертный и добрый молодец мучают спящую женщину. Ну эту, Василису Прекрасную. Ладно, раз локоть у вас не светится, давайте колено посмотрим. Его тоже оперировали.
Подтянув шорты, она заскочила на табуретку, а мы уставились в колено. С разных ракурсов, и спереди, и сзади. Сбоку смотреть было тоже удобно, потому что вторую ногу Вера подняла вверх, в позицию «вертикальный шпагат».
— Вы не бойтесь, работайте, — заявила она. — Я флажком долго стоять могу.
Щенок на это высунул язык, недоверчиво наклонив голову. Но ничего не высказал.
Целых пять минут мы смотрели и прикладывали руки — без толку.
— Возвращаемся в исходную позицию, — разрешил Антон, падая на тахту.
Вера опустила ногу;
— Погодь возвращаться. Значит, у Риммы сердце видно, как ладони? А ну-ка подъем! Тоша, неужто мое сердце не разглядишь?
Желая найти, мы изо всех пригляделись, однако сквозь тонкую ткань майки вместо сердца светилось темное пятнышко соска. Глубже взгляд не шел, застревая на этом объекте.
— Вера, повернись, — подал верную команду Антон, а то мысли начали скакать в другую сторону.
Мы приложили руки к спине, под лопатки — и снова ничего не изменилось.
— Может, лучше будет без футболки? — предложила Вера. — Ну, для полного контакта.
— А разве это удобно? — смутился Антон, имея в виду меня, конечно же.
— А что тут такого? — она обернулась через плечо. — Ради науки готова пострадать. Тоша, ну чего ты мнешься, как девица красная? Это же медицинский осмотр, всего-навсего.