Второй шанс

Smaragd

— Тёмное?

— Да, Тёмное.

Снейп заметил во взгляде Гарри возрастающий азарт и недовольно покачал головой:

— Вы, мистер аврор, слишком активно интересуетесь тёмными искусствами. Вам подобный интерес, конечно, положен по должности, но изобретение новых способов мучительной смерти не входит, насколько мне известно, в компетенцию вашего ведомства. — Снейп взял его за подбородок, заглянул в зелёные омуты глаз. — Слишком много уже придумали всего, без особого труда калечащего тела и души, тебе не кажется, мальчик мой? Все госпитали забиты, не успеваем лечить.

Поттер не отвёл взгляда, а словно попытался посмотреть внутрь самого Северуса.

— Зато на кладбищах места навалом. — Он медленно отвёл в сторону руку Снейпа, гладившую его по виску и послал мастеру зелий такой

тяжёлый взгляд, что тот растерялся.

— Не шути так, Гарри, не смешно.

*

Несколько месяцев пролетели в относительном покое. Полумна отлично справлялась со своим положением, о прошлых страшных событиях не вспоминала, чувствовала себя очень даже неплохо. Временами бывала весьма нежна с мужем, частенько кокетничала и флиртовала с ним, словно юная соблазнительница, чем заставляла смущаться, как неопытного девственника. Она считала дни до рождения дочурки, отмечая их на календаре забавными картинками. По утрам то ёжик-сварль, то синий пикси, то жужжащая фея оповещали Поттера о том, сколько ещё осталось ждать появления на свет Агаты. Лили говорила, что это нехорошая примета — давать ребёнку имя до рождения, невестка не спорила с ней, но при каждом удобном случае продолжала называть будущего малыша Агатой. Одеваться Полумна стала преувеличенно ярко, и её всегда было видно издалека — эдакая разукрашенная нарядная конфетная обёртка. Муж, которого новый облик Луны вовсе не смущал, а даже почти нравился, однажды спросил, с чем связаны такие разительные перемены в её гардеробе? Она ответила, что пока не знает, какой именно цвет больше нравится Агате, вот и носит всё сразу, чтобы дочке было приятно. Поттер только улыбнулся, признавая железную логику Полумны, и начал приносить домой мягкие игрушки разнообразных необычных расцветок.

Полумна редко выходила на люди. С удовольствием проводила время в обществе друзей и родственников, которые старались уделять ей как можно больше внимания и заботы, много гуляла, в любое свободное время тащила мужа на природу, но посторонних сторонилась, старалась меньше попадаться на глаза незнакомым, о чём Поттер совершенно не жалел.

В этот день миссис Поттер-младшая отправилась в Министерство Магии по неотложным делам. Она до последнего оттягивала этот официальный визит, но больше тянуть с решением некоторых скопившихся бюрократических вопросов было нельзя, и с утра пораньше Полумна, принарядившаяся по настоянию мужа в платье вполне традиционной расцветки, уже выходила из камина в вестибюле Министерства. Мимоходом здороваясь со знакомыми, направилась к лифту.

— О, мисс Лавгуд!

Полумна обернулась и увидела невысокую кругленькую волшебницу в ярко-салатовом клетчатом костюме с огромным шёлковым бантом на груди. “Нет, такой цвет моей Агате не нравится, — подумала она, ощутив болезненный толчок в животе. — А вот бант замечательно смотрелся бы на собачке Гермионы, хотя Пончику он всё же был бы великоват”.

— Вы не хотите поздороваться? — приторно ласковым голосом спросила дама, дребезжащие колокольчики её голоса увязли в фальшивой патоке.

— Доброе утро, госпожа Заместитель Министра, — постаралась максимально вежливо произнести Полумна.

— Госпожа Первый Заместитель министра! — поправила её Долорес Амбридж. — Но вы, мисс Лавгуд, как всегда учтивы. Ах да, миссис Поттер! — как бы вспомнила чиновница и принялась беззастенчиво разглядывать живот беременной. — И как вовремя! Ребёночек должен, конечно же, родиться в официальном браке. Если нет штампа — пойди докажи, кто его папаша! — Амбридж была сама любезность. — А так вам, милочка, ничего никому не придётся доказывать — очень удобно. Хотя, впрочем, если мистер Поттер или его семья захотят всё-таки сделать проверку генетической принадлежности этого... — салатовая дама ткнула пальцем в живот Полумне, — вашего малыша, — подобрала она приличное определение, — то я всегда готова помочь организовать её наилучшим образом. — Амбридж лучезарно улыбнулась, её ярко розовые блестящие губы чеканили каждое слово, мелкие белоснежные зубки блестели при каждом звуке. — Я это с удовольствием сделаю, — она ухватила отстранившуюся Полумну за руку, — в знак моего прекрасного отношения к чете Поттеров-старших.

Хотя не думаю, что вопрос чистоты крови будет волновать вашу свекровь, она же сама не вполне чистых кровей. — Долорес улыбнулась ещё более солнечно. — Брак с такой чистокровной волшебницей, как вы, Лавгуд, для Поттеров — выгодное предприятие.

Полумне захотелось выйти из тесной лифтовой кабины, стенки которой, как ей казалось, стали угрожающе сдавливать, и прямо на ходу выпрыгнуть в тёмную бездонную шахту, она попыталась упереться слабеющей спиной о надвигавшуюся перегородку, закрыла живот руками. Представилось, что Амбридж всё увеличивается в размерах, раздувается, как воздушный шар, но не лопается, а выдавливается частями разбухшего тела в щели лифта. Кнопки пульта впечатываются в её огромную зелёно-клетчатую грудь и все разом нажимаются. Вокруг раздаётся гул, треск, скрежет и назойливый писк аварийного оповещения. Воздуха в тесном лифте остаётся на пару глотков, и их первой успевает сделать Долорес.

— Ещё должна предупредить вас, милочка, вполне официально, раз уж мы так удачно встретились, — Амбридж явно находилась с утра в прекрасном расположении духа, и сейчас её настроение только улучшалось, — что ваше заявление, то есть вашего мужа, о расследовании изнасилования отклонено после первичного рассмотрения в связи с полным и буквальным отсутствием подозреваемых. — Чиновница всплеснула руками. — У нас в Министерстве сейчас трудные времена, — понизила голос до доверительного шёпота. — О-о-очень много работы, и тратить лучшие силы на сомнительные расследования никто не позволит. Что вы так побледнели, милочка? Ведь с вами теперь уже всё в порядке? — Обернулась Амбридж, выходя из лифта. — Да, поздравьте меня! Грядут новые времена: мне огромными усилиями удалось, наконец, добиться принятия Декрета об оборотнях, и теперь уже совсем скоро можно будет не бояться этих животных! — Она потянула вяло сопротивляющуюся Полумну вслед за собой по коридору. — Кстати, пойдёмте, заберёте своё заявление.

Полумна что-то подписывала, выслушивая не прекращавшуюся вдохновенную трескотню Первого Заместителя Министра, даже, кажется, пила чай из дорогой фарфоровой чашки, вернее держала эту чашку в руках, потом снова слушала энергичный звенящий голос Амбридж — и не понимала. Ни слов этой зелёной дамы, выражавших то ли советы, то ли упрёки, то ли сочувствие, то ли обвинения. Ни того, зачем она, Луна, здесь находится. Ни того, как можно жить в этом мире...

Полумну Поттер отыскали к вечеру, сидящей на лавочке возле городского пруда. Она в течение нескольких часов внимательно наблюдала за лебедями и утками, время от времени подбрасывая кусочки пшеничной булки разномастной шумной стае водоплавающих. Когда взволнованный муж увидел, что его жена жива и невредима, то его сердце чуть не взорвалось от радости и облегчения. Но когда взглянул в глаза Луны, то просто не узнал их.

*

— Я ударил её по лицу! — Джеймс гневно расхаживал по комнате. — Этой стервятнице невозможно предъявить никаких претензий. Никто из свидетелей не даст показаний против Первого Зама Министра, даже если бы эти показания хоть что-то решали. Кабинетные крысы! — Поттер-старший говорил громко и возбуждённо. — И все утверждают, что со стороны всё выглядело милой беседой.

Его сын с каменным лицом сидел в кресле.

— Жаль, что я сделал это без свидетелей и у меня не будет серьёзных неприятностей! Тогда бы точно удалось привлечь внимание. — Джеймс нервным движением сбросил со стола пачку газет.

— Что она сказала Луне? — чуть слышно спросил Поттер-младший.

— Амбридж несла всякую чушь!

— От всякой чуши беременные женщины не перестают отзываться на своё имя, — голос сына был спокоен, только трясущиеся руки на подлокотниках кресла выдавали его душевное состояние. — Скажи мне, отец, что эта дрянь наплела моей жене? — потребовал он.

Джеймс подошёл к нему, крепко взял за плечи, посмотрел в глаза:

— Это совершенно неважно, сынок, сейчас уже неважно. Не думаю, что Полумне хочется, чтобы ты это слышал. Она, наверняка не хочет, как и я, чтобы ты сорвался. Слова — всего лишь слова. И не всем приходит в голову, что простые звуки, вылетающие изо рта, способны, вольно или невольно, убить.