Второй шанс

Smaragd

Глядя на увлёкшегося рассказом Снейпа, Поттер не удивился бы, если бы вдруг узнал, что Хорсой звали пра-пра-пра-бабку мастера зелий.

Северус продолжал:

— Волки должны были собирать для Хорсы кровавую дань с селения жестокосердного правителя до тех пор, пока он самолично не убил бы сто волков одним ножом. И начались зверские нападения на скот и людей. Поселение Белга пришло в упадок. Люди в ужасе молили о защите, и тигерн вышел на охоту. — Вид внимательно слушавшего его рассказ Гарри заставил Снейпа умилиться. — От прежних войн и турниров у Белга остался проверенный боевой нож — “кинжал милосердия”, которым рыцарь добивал противников в бою. Этим кинжалом Белг и начал уничтожать волков, нападавших на его народ и стада. Прошло немало времени, прежде чем грозный тигерн прикончил почти всю заклятую сотню.

Остались лишь два волка, и он выследил их. Проникнув в логово своей бывшей любовницы Хорсы, Белг не пожалел ведьму и вонзил в её сердце кинжал. Обыскивая логово, он нашёл в куче тряпья и шкур младенца, девочку. Тигерн догадался, что это была его родная дочь от Хорсы и не смог завершить страшное заклятье. Он отнёс ребёнка в своё селение и воспитывал, как подобает отцу. — Снейп с сожалением показал Поттеру кивком головы на остывший завтрак, но тот нетерпеливо отмахнулся. — Когда девочка выросла, то страшный ущерб от нападений волков возобновился. Люди снова жили в слезах и страхе, вернулась нищета. Однажды дочь призналась отцу, что она, помимо своей воли, в лунные ночи обращается волчицей и совершает жуткие злодеяния. Девица слёзно молила Белга смертью избавить её тело и душу от ужасного недуга. Потому, что не было иного способа прекратить мучения людей и её собственные. Отец долго не мог решиться поднять руку на единственное дитя. Тогда несчастная обернулась перед ним чудовищем и Центессима Люпус, заклятый кинжал, пронзил её сердце. Свершивший страшный суд отец не смог терпеть свою горькую участь и “кинжал милосердия” ещё раз испил горячей крови — из сердца самого Белга. Тут над окрестностями раздался печальный пронзительный вой. Это душа Хорсы приняла последнюю плату за свои унижения — жизнь сотого волка. А дочь их очнулась. Центессима Люпус исцелил её и превратил сердце оборотня в человеческое. Так-то, милый мой. — Снейп громогласно рассмеялся, довольный произведённым на видавшего виды аврора впечатлением. — Только вот иногда в её роду стали рождаться детишки, которых надёжно прятали в лунные ночи.

— Да ну тебя, Северус! — Поттер сконфуженно толкнул его в плечо, не желая признаваться, что пересказ старинной легенды не на шутку его заинтересовал.

— Вот этот Центессима Люпус, если он, конечно, действительно существует, и нужно использовать для излечения от ликантропии. — Профессор решил всё-таки продолжить завтрак и волшебной палочкой навёл порядок за столом. — Кинжал Белга надо обработать зельем, приготовленным на основе крови больного ликантропией и добровольно отданного сердца оборотня (покажите, где водятся такие сознательные ликантропы?!) — и он готов к работе! — Снейп так драматично взглянул на Поттера, будто намазывал джем на тост не обычным ножом, а этим самым кинжалом милосердия. — Там ещё много важной словесной белиберды, — он неопределённо взмахнул рукой, — которую я не учил наизусть. А в итоге рекомендуется аккуратно и очень точно разрезать старые шрамы больного, нанесённые ему оборотнем — и, когда эти шрамы заживут снова, их владелец излечится.

Поттер слушал очень внимательно.

— Но есть одна загвоздка, — продолжал Снейп. — Если такой кинжал оборотень воткнёт в собственное сердце, — он сделал выразительную паузу, представляя в красках описываемый процесс, а Поттер поёжился от выражения сосредоточенности на его лице, — то он сам станет бессмертным и возымеет какую-то особенную власть над людьми. Или что-то в этом роде... Обычный трёп о вселенском владычестве. Легенды! — снисходительный тон профессора в конце оригинального повествования был весьма кстати. — Поэтому Отдел Тайн и хранит все материалы по данному вопросу особо тщательно: боится, что падкие до власти ликантропы замучают Министерство несанкционированными визитами.

— Да-а-а, — протянул Поттер задумчиво, — Отдел Тайн умеет хранить свои секреты.

*

Поттер в последний раз быстро пробежал глазами по тексту старинного манускрипта. Точно то, что он и искал! Столько ночей потрачено на нелегальные поиски этого засекреченного свитка — и вот он держит в руках подробное описание сложного древнего обряда, способного якобы излечить от ликантропии. Интересно, сие кому-нибудь действительно удалось или это только теоретические разработки? Вроде попавшихся ему попутно рецептов выращивания василисков из петушиных яиц. Хорошо,

что он не отложил свои тайные искания в долгий ящик, потому что, как выяснилось из найденного текста, обряд почти терял свою эффективность после нескольких обращений заражённого человека в волка. Чем дольше жил оборотень — тем оставалось меньше шансов его излечить. “Если шансы вообще есть”, — хотел подколоть самого себя аврор, но решил, что будет твёрдо верить в благополучный исход своей затеи — другого выхода у него не было. У Поттера оставалось совсем мало времени, чтобы помочь Рону, но он знал, что успеет.

Ещё следовало забрать Центессима Люпус, кинжал тигерна Белга, который Поттер сумел разыскать в отделе магического оружия. Старый стилет — пятнадцатидюймовый мизерикорд с эфесом, рукоять которого была отмечена 99 насечками, а на навершии красовалась голова оскалившегося волка, испивший крови многих славных рыцарей и свирепых хищников, просто лежал среди разнообразных малозначительных образцов холодного оружия, принадлежащего когда-то магам. Редкие, а также особо опасные экспонаты хранились специальным способом, интересовавший же Поттера кинжал даже не имел ножен, был завёрнут в ветхую льняную тряпицу. Поттер наверняка пропустил бы находку, если бы его внимание не привлекло вышитое на ветоши изображение собачьего следа. Или волчьего? Кто ищет — тот всегда найдёт!

Он тщательно подготовился к изъятию артефакта. Принесённый с собой обычный кухонный тесак довольно легко превратился с помощью Джеминио в копию “Сотого волка”. Теперь “Редуцио!” — и уменьшенный до размеров зубочистки кинжал легко мог поместиться в нагрудном кармане. Поттер огляделся: не оставил ли за собой нечаянных следов, не совершил ли обидный промах? Слишком многое приходилось учитывать и контролировать, тайно проникая в особо секретный отдел Министерства.

В дверях хранилища стоял Седрик Диггори. Волшебная палочка Старшего следователя была направлена на Поттера.

— Почему-то я не удивлён, что вижу именно тебя, Поттер, — ровно и тихо произнёс Диггори, но едва различимая дрожь в его голосе выдавала с трудом сдерживаемое волнение. — Мало кому под силу многократно обвести вокруг пальца министерскую охрану и успешно обезоружить секретную защиту тайного хранилища. Это место зачаровано такими специалистами, что, даже имея на руках легальный допуск, всё время опасаешься подпалить свою задницу неловким движением или звуком.

“А нечего совать задницу куда не надо!” — чертыхнулся про себя застигнутый на месте преступления.

— Я вовремя вспомнил, Гарри, что последними охранными разработками занимался твой отец. А когда понял, какой именно раздел интересует грабителя, то решил лично убедиться, что как раз тебя здесь и увижу.

— Вопросов нет, Седрик. — Поттер попытался принять безмятежный вид. — Не зря именно тебя назначили Старшим следователем.

— Если ты сейчас же положишь на место то, что... украл, — Диггори не сразу решился на это обвинение, — то я обещаю просто незаметно вывести тебя из хранилища, — словно уговаривал он.

— И забудешь, что я здесь был? — не верил Поттер в доброту следователя, но, казалось, был почти готов согласиться с предложенным условием.

Диггори замялся, однако ответил:

— Никто, кроме меня, не в курсе, что это — именно ты. Могу догадаться о причинах, вынудивших тебя нарушить закон. И сделаю всё возможное, чтобы не давать инциденту ход. Если ты, Гарри, пообещаешь впредь держать себя в рамках закона и служебного долга.

Поттер, поразмыслив, кивнул:

— Спасибо, дружище. Ты, наверное, прав. Я совершил ошибку. Лучше мне вернуть всё на место. — Он вытащил из кармана свиток и повернулся к полке. — Но дело в том, господин Старший следователь, что... я... — протянул Поттер, растягивая слова и почти извиняясь, — не могу этого сделать! — закончил он скороговоркой.

Палочка взметнулась в его руке, словно молния: “Остолбеней!”

Диггори среагировал мгновенно: “Экспеллиармус!”, бросил в Поттера пару Вердимилиусов и, завершив контратаку Инкарцеро, кинулся к выходу.

Отражающее Седрика получилось таким сильным, что оглушённый аврор отлетел на несколько метров, врезавшись в стеллаж с чем-то хрупким. Одна молния задела его, от второй он успел прикрыться щитом. На него обрушился целый град бьющихся склянок. Связывающее Поттер ловко отвёл и бросился вдогонку за догадливым и проворным пуффендуйцем.