Vulgata
Шрифт:
— Ну, слава богу. У тебя голос какой-то тихий. Ты не заболел?
— Нет. Как отец?
— Папа наш ремонтом наконец-то занялся. Забор новый будет ставить. Представляешь?
— Удивительно, — с наигранным интересом ответил Денис. — Один или с кем-то?
— Дядьку Сашу в помощники позвал. Ты кушал?
— Что? А, да. — «Мама, пожалуйста, сворачивай лавочку!».
— Что ты кушал? Опять «Доширак»?
— Я сварил суп, — ответил Денис.
— Вот, молодец. Правда, лучше же?
—
— Вот. Я же говорила! Погода у вас как?
— Жарко.
— Вентилятор включаешь в комнате?
— Включаю.
— А у нас дожди опять. Я, как назло, в бочку воды накачала. В огороде воды по колено. В общем, как всегда.
Денис молчал, не зная, что ответить. Мать вздохнула.
— Ну, ладно. Ты, наверное, занят. Не буду тебя больше отвлекать. Звони хоть иногда. Раз в недельку. Ладно?
— Ладно. — Денис обещал звонить ей уже тысячу раз, но все время забывал. Как-то не тянуло. Повода не было.
— Ну, все. Береги себя. Давай, сынок. Пока.
— Пока.
Денис с облегчением выдохнул. Китаев, сунув его мобильник в карман джинсов, с язвительной улыбкой похлопал в ладоши. Вслед за ним Кириленко и Лиза также разразились аплодисментами.
— Браво! — сказал Китаев. — Слушай, ну ты и маменькин сынок.
— Ну че с ним делать-то будем? — усталым голосом спросил Кириленко. — Полтретьего ночи уже. Отпустить его, что ли? Он позвонил, как ты сказал. Парень не виноват, что Спирин оказался сучарой позорной.
— Не надо отпускать! — засмеялась Лиза.
— Камышев решит, что с ним делать, — повторил Китаев.
— Камышев сделает, что я скажу! — Лиза, задрав голову, опрокинула в себя остатки вина и поставила бокал на стойку мини-бара патетическим движением, означавшим что-то вроде: «Плачу за все! Коней, ямщик!». — Потому что Камышев и все мужчины — лишь игрушки в руках женщин! Любовь — это когда женщина крутит мужчиной. Не знали? Скажу: «Убей», и Камышев прикажет его убить. А захочу, и он завтра же свернет всю вашу поганую лавочку.
— Как же ты тогда будешь развлекаться?
— С моста буду прыгать. Вниз головой.
Китаев, махнув рукой, направился к лестнице. Он преодолел половину ступенек, когда столкнулся нос к носу с Кейси, который спускался в подвал.
— Володя, не убивай его сейчас. — Американец указал на юношу. — Спирин прибыл сам в этот дом.
Китаеву понадобилось несколько секунд, чтобы справиться с изумлением.
— Где он?
— В кабинете Камышева. Хозяин тоже там.
Китаев повернулся к остальным.
— Поняли? Серега, со мной. Лиза, ты сторожи нашего барана.
— Чего мне его сторожить? Он связанный. Да он и побоится сбежать, ха-ха! Правда ведь, милый? Побоишься?
— Ну, просто поторчи тут! Мы скоро.
Все трое поднялись в дом.
Y
Когда Слава вошел в кабинет, было полдвенадцатого ночи. Спирин сидел за столом,
Отпечаток сильно смущал эксперта и всех, кто ознакомился с делом. Это был след человека с явно большим весом, чем мог иметь «клиент». Судя по нему, убийца либо нес в руках что-то тяжелое, либо спрыгнул в эту грязь с большой высоты.
У старушки он забрал кошелек и пакет с батоном и упаковкой кефира. От пакета он избавился еще по дороге к помойке, выбросив его в канаву. Ничего столь тяжелого душитель нести в руках не мог. Какой смысл, если надо поскорее смыться?
Прыгать с большой высоты — например, с дерева, растущего рядом с помойкой, ему тоже ни к чему.
Спирин думал, что значит эта чертовщина. Ему в голову приходили только два объяснения.
Первое: убийца, задушив и ограбив бедную старушку, зачем-то нес ее на руках два квартала, чтобы сбросить труп в один из контейнеров. Если так, убийца или новичок, не совладавший с нервами, или полный псих. Потому что добравшись до мусорки, убийца с трупом на руках вернулся на место преступления и сбросил тело в канализацию, что, по всей логике, и следовало сделать с самого начала.
Второе объяснение казалось Спирину более правдоподобным.
Хромота. Он переносит вес всего тела на левую ногу, когда ступает. Очень сильно хромает.
Так ладно. Откуда хромота? Производственная травма. Из-за нее ему пришлось уволиться с работы. Жена бросила, дети из дома выгнали, жить негде, есть нечего. А деньги на бутылку нужны. Или все-таки ранение? Чечня, Афганистан. А может, бывший мент. Нет. И не уголовник. И тот, и другой действовали бы разумнее и таких явных следов не оставили бы.
Спирин обхватил руками голову. Закрыл глаза.
Не исключай, дружок, и врожденную хромоту. Неопытная акушерка слишком рано вытащила ребенка из материнского чрева, и вот, пожалуйста — одна нога короче другой. Или ступня деформирована.
Открылась дверь. Слава вошел в кабинет. На нем была замшевая куртка. Молодой человек снял ее, оставшись в синей форменной рубашке, повесил на вешалку в шкафу.
— А ты разве не должен быть на дежурстве вместе с Машей? — спросил Спирин, отодвигая заключение на край стола.
Слава усмехнулся.