Введение в историческую уралистику
Шрифт:
Несмотря на стойкое сопротивление, в большинстве случаев энцы проигрывали в войнах: например, временный успех вождя энецкого рода Муггади по имени Ледерей в 1649—1653 годах в борьбе с селькупами на р. Таз закончился в 1654 году гибелью его и мужчин его стойбища и пленением женщин и детей; к концу XVII века селькупы уже закрепились в бассейне верхнего и среднего Таза. По-видимому, поражения энцев в этих столкновениях объяснялись помимо численного превосходства их соседей также тем, что последние обладали более прогрессивной военной организацией и техникой (прежде всего — селькупы, имевшие опыт войн с хантами и сибирскими татарами). Третьей причиной победы пришельцев были более прогрессивные экономические уклады, прежде всего — крупнотабунное кочевое оленеводство ненцев. У энцев же сохранялась старая система хозяйства (см. раздел о ненцах), основанная на охоте (главный объект — дикий северный олень) и рыболовстве при вспомогательном значении оленеводства — и связанные с ней формы социальной организации, более архаичные способы ведения войны и т. д.
В ходе столкновений второй половины XVII века — XVIII века
Продвижение ненцев на восток — несмотря на попытки русской администрации установить твёрдые границы между ненцами и энцами в 1822 году — не закончилось с покорением тазовских тундр. В 1830—40-х годах на левобережье Нижнего Енисея фиксируется приток обдорских юраков — ненцев с низовьев Оби (не исключено, что это связано с движением Ваули Пиеттомина и его подавлением — см. раздел о ненцах), и конфликты из-за контроля над енисейскими землями обостряются. Их высшей точкой стало сражение у озера Туручедо в лесотундре на правом берегу Енисея зимой 1849 / 1850 годов (по реконструкции В. И. Васильева). Энецкие и ненецкие предания, близкие в описании обстоятельств сражения, расходятся в оценке его исхода. Следует, однако, думать, что коалиции энцев, нганасан и эвенков удалось если не одержать победу над ненцами, то, по крайней мере, нанести им столь большой урон, что это остановило дальнейшее продвижение последних на восток. Таким образом, в середине XIX века сложилась близкая к современности территория расселения энцев в основном на правом берегу устья Енисея и Енисейского залива (примерно от реки Дудинки на юге до низовьев реки Пуры на севере). При этом консолидация различных энецких групп едва ли была более значительна, чем давно установившиеся связи (в том числе — брачные) энецких родов с нганасанами и ненцами, отражавшиеся, в частности, в знании и активном использовании энцами языков соседей. Такая ситуация, естественно, приводила к дальнейшей ассимиляции энцев.
По переписи 1926 года энцев было 376 человек. Малочисленность народа и сильные различия между тундровым и лесным наречиями обусловили отсутствие какой-либо работы по созданию письменности и внедрению энецкого языка в образование в советское время. С конца 20-х годов численность энцев даже не учитывалась при переписях населения. Медленная ассимиляция энцев продолжалась и в XX веке. По переписи 1989 года энцев было 198 человек, лишь 92 из них назвали энецкий язык в качестве родного.
Нганасаны
Название нганасаны образовано от нган. anasan «люди» (мн. ч.), которое иногда употребляется в качестве самоназвания в форме ano anasan «настоящие люди», этимологически соответствующей самоназваниям ненцев и энцев (см.). Важно при этом, что название ano anasan нганасаны употребляли не только в отношении самих себя, но и в отношении тундровых энцев-Сомату — точно так же, как последние применяли этимологически идентичное эн. (Т.) onej enet' «настоящие люди» по отношению к себе и к авамским (западным — см. ниже) нганасанам. Данное обстоятельство, безусловно, свидетельствует о близости этих двух групп. Б. О. Долгих не без основания полагал, что термин «настоящие люди» в нганасанско-энецкой среде применялся к группам, характерной особенностью одежды которых был особый «султан» на капюшоне сокуя. Не исключено, что энецко-нганасанская этимология для самоназвания энцев-Сомату «имеющий шапку» (см. раздел об энцах) связана с «шапкой» (капюшоном) особой формы, имеющей «султан» и служившей этнодифференцирующим элементом костюма самодийцев енисейско-таймырских тундр. Говоря по-русски авамские нганасаны называли себя и в особенности — тундровых энцев-Сомату самоедами, точнее — диалектными вариантами этого слова: самодин (ед. ч.) и самоди (множ. ч.), от которых в 30-х годах XX века в русской научной литературе было образовано слово самодийцы (см. раздел о ненцах).
Чаще, однако, нганасаны (прежде всего — западные, авамские) называют себя 'na — букв. «товарищ» (ср. нен. 'na «брат»). Распространено также в качестве самоназвания территориально-племенных групп слово mu-'cer «население (букв. — «наполнение, содержимое») земли» с определениями типа aam mu-'cer «авамские
Ненцы называют нгансан tawis (множ. ч.), энцы — tauu (множ. ч.). О возможном тунгусском происхождении этого названия см. ниже. От ненецкого прилагательного tawi «нганасанский» происходит старое русское название нганасан тавги, тавгийцы, попавшее в другие европейские языки (нем. Tawgy-Samojeden и т. д.). Название тавги встречается в русских документах впервые лишь в 1627 году. Русские, встретившиеся с нганасанами ещё в начале XVII века, первоначально называли их (с 1614 года) пясидскими самоедами — по названию реки Пясины.
К середине XVII века русская власть на Таймыре закрепляется и по данным документов устанавливается довольно ясная картина расселения предков нганасан (по Б. О. Долгих): на крайнем западе Таймыра, к северо-востоку от энецкой территории обитали кураки, южнее их, в районе оз. Пясино и в верховьях реки Авам — тидирисы, в центре Таймыра — пясидские самоеды, на востоке полуострова, к югу от оз. Таймыр, в бассейне Хеты и Хатанги — хетские тавги, ещё восточнее — от низовьев Хатанги до устья р. Анабар — анабарские тавги. Судя по некоторым данным документов (упоминание «самоедского языка» и т. д.), названиям родов и личным именам, все эти группы представляли собой к данному времени самоедоязычное население. Однако если в кураках и пясидских самоедах можно видеть старые самодийские родо-племенные группировки, близкие тундровым энцам, то тидирисы (возможно, от эн. (Т.) tidero-osa «родственники по матери — тунгусы») и тавги (наиболее вероятна связь с тунгусским корнем *daw(a)- «та (противоположная) сторона реки» — ср. эвен. dawapki (направительный падеж) «на ту сторону реки») скорее всего представляли собой лишь недавно перешедшие на самодийскую речь небольшие группы тунгусов (с этим согласуются и данные нганасанских генеалогических преданий). На основе перечисленных выше групп во второй половине XVII—XVIII веке сложилось племя западных, авамских нганасан, район кочевий которых в XIX веке охватывал территории от рек Агапы и Пуры на западе Таймыра до истоков реки Дудыпты и устья реки Таймыры в центре полуострова.
В середине XVII века русскими документами зафиксировано присутствие по соседству с предками авамских нганасан — на юге от тавгов, в бассейне реки Котуй и в верховьях правых притоков Хеты тунгусского племени ванядырей (ванядов) (с 1625 года). В 1639—1661 годах они нередко упоминаются в связи с их войнами с обитавшими восточнее, в бассейне Оленёка, тунгусами; вместе с ванядырями в эти походы ходили и русские стрельцы Есейского зимовья (у оз. Есей в верховьях р. Катуй). Однако в 1683 году союз ванядырей с русскими стрельцами по причине лихоимства и издевательств последних был нарушен, и тунгусы перебили весь гарнизон зимовья (12 человек). Естественно, последовали ответные меры и новые столкновения, продолжавшиеся и в первые годы XVIII века. Спасаясь от преследования, часть ванядырей ушла на восток, на Оленёк, где слилась впоследствии с якутами (род Маят), а часть — в таймырские тундры, где смешалась с тавгами и перешла на нганасанский язык, позднее к ним, возможно, присоединялись и другие небольшие тунгусские группы. Так в течение XVIII века образовалось племя восточных, вадеевских нганасан. Территория их кочевий включала в себя восточный Таймыр, от оз. Таймыр на севере до правобережья рек Хеты и Хатанги на юге.
Вхождением в состав нганасан тунгусов-ванядырей не исчерпывается участие в их генезисе иноязычных компонентов: в середине XIX века к нганасанам присоединился богатый долган Око с семейством, по имени которого стал называться вновь образовавшийся нганасанский род, не входивший ни в одно из двух племён — род Око (фамилия Яроцкие).
В 1824 году енисейский губернатор А. П. Степанов провёл реформу учёта инородческого населения, которая официально закрепила сложившуюся к началу XIX века и сохраняющуюся практически по сегодняшний день структуру нганасанского этноса — его подразделение на два племени, авамских и вадеевских нганасан (соответственно — «авамский самоедский» и «вадеевский самоедский» «роды»). Предпринимавшиеся в течение XIX века не слишком интенсивные попытки крещения нганасан результата не имели: практически все они остались даже формально некрещёными. Это обстоятельство способствовало хорошему сохранению у нганасан шаманизма и нешаманских комплексов традиционного мировоззрения.