Введение в Новый Завет Том I
Шрифт:
Последняя тема появляется во втором отрывке, касающемся Параклета (14:26). Далее Иисус говорит о том, что дарует мир, сопровождая эти слова предупреждением о приходе князя мира сего (14:27–31b). Заключительные слова Иисуса в этой главе (14:31с): «встаньте, пойдем отсюда», по–видимому, служат сигналом об окончании Последней беседы, и их продолжением прекрасно могло бы послужить 18:1: «Сказав сие, Иисус вышел с учениками Своими за поток Кедрон».
Раздел второй Последней беседы (главы 15–16). То, что за 14:13с следуют еще три главы, очень странно и заставляет многих предположить вставку, которая была позднее прибавлена редактором к исходному труду евангелиста. Раздел 16:4b-33 содержит многие темы первого раздела, но подразумевается, что слушатели с ними не знакомы. Это наводит на мысль, что вставка представляла собой другой вариант Последней беседы, и редактор не хотел, чтобы он был утерян. Как бы то ни было, рассмотрим отдельные подразделы.
15:1–17: виноградная лоза и ветви [643] . Это второй (после сравнения с пастухом в главе 10) значительный пример метафорического/аллегорического языка Ин. В ВЗ Израиль часто изображается как избранная Богом лоза или виноградник, который заботливо взращивается, но приносит горькие плоды. Мы уже видели, как Иисус заменял иудейские установления и праздники, теперь же Он изображает Себя как лозу Нового Израиля. Как ветви, связанные с Ним, христиане будут приносить плоды, угодные Богу — виноградарю.
643
См. F. Segovia, JBL 101 (1982), 115–128.
15:18–16:4а: ненависть мира; свидетельство Параклета. Утверждение Иисуса о необходимости любви между Его последователями связано с Его ощущением ненависти мира к Нему и тем, кого Он избрал. Если в начале Ин говорилось, что Бог любит мир (3:16), теперь «мир» означает тех, кто отверг Сына, которого Бог послал спасти мир. То, что Иисус пришел и говорил, делает отвержение Его греховным (15:22). Параклет придет и продолжит свидетельствовать об Иисусе, и те, кто был с Иисусом с самого начала, должны нести это свидетельство (15:26–27). Они, однако, должны сознавать, что будут изгоняться из синагог и даже предаваться смерти за это свидетельство. Этот раздел Последней беседы Ин напоминает часть последней речи Иисуса перед Вечерей в Мк 13:9–13 (см. также Мф 10:17–22).
16:4b-33: темы, напоминающие темы первого раздела (глава 14). В 16:4b-7 Иисус повторяет сказанное в начале беседы (14:1–5), объявляя о Своем уходе, рассуждая о том, куда уходит [644] , и признавая, что сердца Его учеников исполнены печалью. Здесь мы снова видим два отрывка, где говорится о Параклете: первый (16:7–11) соответствует 14:15–17 в отношении конфликта с миром (и князя мира сего: ср. 14:30) [645] ; второй (16:13–15) соответствует 14:25–26 в отношении того, что Параклет заново учит тому, чему учил Иисус. Хотя в 14:16, 26 Иисус говорит, что Параклет будет послан или дан Отцом, в 16:7 говорится, что Он будет послан Иисусом. Это иллюстрирует утверждение Иисуса в 10:30: «Я и Отец — одно».
644
То, что здесь друг за другом помещены два разных варианта Последней беседы, может быть подтверждено сравнением 16:5 («никто из вас не спрашивает Меня: куда идешь?») и слов Фомы в 14:5 («Господи! не знаем, куда идешь»).
645
Греческий глагол в поэтическом рассмотрении трех областей действия Параклета (грех, справедливость, суд), может иметь значение «разоблачать», «доказывать неправоту», «обличать». (Подобные троичные структуры см. также в 1 Ин 2:12–14, 16; 5:7.) Здесь Параклет, действуя как прокурор, выступает обвинителем мира, чтобы установить истину в деле Иисуса, что напоминает небесного Свидетеля (Иов 16:19), который после смерти Иова встанет и выступит в качестве защитника («Искупителя»: 19:25–27).
Ранее, во время Вечери (13:33, см. 7:33,12:35), Иисус говорил, что недолго будет со своими учениками, но развитие этой темы в 16:16–22 не имеет параллели больше нигде в Последней беседе [646] . Мучительная смерть Иисуса и Его последующее возвращение сравниваются с родовыми муками и последующим рождением (см. сходный образ в рассказе о рождении Мессии в Откр 12:2, 5). В 16:23–24, вместе с темой прошения и получения, мы встречаем еще одну тему, которую мы находим и в разделе первом беседы (14:13–14). В отрывке 16:25–33 также есть несколько тем, о которых мы слышали ранее («Отец любит вас, потому что вы возлюбили Меня» в 16:27 и 14:21, 23; «Я… иду к Отцу» в 16:28 и 14:12; обещание мира в 16:33 и 14:27). Однако контраст между метафорическим и прямым разговором, а также предсказание о рассеянии учеников новы [647] . В конце первого раздела Иисус говорит о князе мира сего, который в Нем не имеет ничего (14:30), но простое «Я победил мир» в конце раздела второго звучит гораздо решительнее [648] .
646
Однако как в 14:15–17,14:18–22 и 14:23–24 последовательно рассматриваются Дух, Иисус и Отец, так это происходит и в 16:13–15, 16:16–22 и 16:23–27.
647
В Мк, сразу после Вечери, Иисус предсказывает, что во время Его страстей ученики соблазнятся о Нем, и цитирует Зах 13:7 о рассеянии овец. В Ин 16:1 Иисус говорит о страданиях, ожидающих учеников, чтобы предотвратить этот соблазн, а в 16:32 предупреждает, что они рассеются.
648
О соотнесении христианина с Иисусом см. 1 Ин 5:5: «Кто побеждает мир, как не тот, кто верует, что Иисус есть Сын Божий?».
Раздел третий Последней беседы (глава 17). Это величественное заключение часто называется «первосвященнической» молитвой: Иисус посвящает Себя тем, кого послал в мир (17:1–8). В первой части (17:1–8) Иисус молится о прославлении (то есть славе, которая была у Него еще до сотворения) поскольку Он совершил все, что Отец дал Ему сделать, и явил имя Его людям. Это не эгоистическая молитва, так как цель в том, чтобы Сын смог прославить Отца должным образом. Во второй части (17:9–19) Иисус молится за тех, кого Отец даровал Ему, чтобы Отец сохранил их во имя, данное Иисусу. [649] Он отказывается молиться за мир (ставший царством зла из-за того, что отверг Иисуса), ибо Его ученики не принадлежат миру. В отличие от гностического спасителя, Иисус не просит взять Своих учеников из мира, а просит только о том, чтобы они были сохранены от Злого (то есть от князя мира сего). Молясь за то, чтобы они были освящены, как Он освящается, Он посылает их в мир свидетельствовать об истине. В третьей части (17:20–26) Иисус молится за тех, кто поверил в Него по слову учеников. Эта молитва о том, чтобы они были едины, как едины Отец и Иисус. (Как и в 10:16, создается впечатление, что уже во времена Иоанна христиане не были едины.) Полное единство верующих будет убедительным для мира. Впечатляющие утверждения об этих верующих адресованы Отцу: «И славу, которую Ты даровал Мне, Я даровал им»; «Ты… возлюбил их, как Меня возлюбил»; «То, что Ты даровал Мне» и, наконец (17:26): «Я поведал им имя Твое и поведаю, чтобы любовь, которою Ты возлюбил Меня, в них была, и Я в них» (КП). С этой уверенностью Иисус идет на крест, чтобы вернуться к Отцу.
649
Имя Бога имеет силу. В Фил 2:9–11 имя («Господь») дано Иисусу Богом после распятия и вознесения. В Ин Иисус уже до своей смерти
2. Страсти и смерть Иисуса (главы 18–19). Здесь Ин ближе к общей синоптической (Марковой) линии, чем где-либо еще. Даже если основные детали различны, в обоих рассказах можно видеть последовательность из четырех «актов»: арест, допрос у первосвященника, суд Пилата и распятие / погребение.
Арест в саду за Кедроном (18:1–12). В синоптических Евангелиях сказано, что после Тайной вечери Иисус с учениками отправился в Гефсиманию и/или на Масличную гору. В Ин говорится, что Иисус перешел через незамерзающий поток Кедрон [650] и вошел в сад. Молитва Отцу о том, чтобы Его миновал час сей, которую мы находим в этом контексте в Мк 14:35, в Ин помещена выше (12:27–28). Таким образом, эта сцена в Ин сконцентрирована на аресте, и Иисус жаждет испить чашу, данную Отцом (ср. Мк 14:36) [651] . Здесь мы видим типичные черты Ин: Иисус, зная, что Иуда уже близко, выходит встретить его; затем сам называет Себя: «Я есмь». После этого те, кто пришли Его арестовать — иудейская стража и когорта римских солдат — падают ниц на землю. Здесь Иисус изображается как тот, кто управляет ситуацией, и такому изображению Иисуса подчинено описание страстей в Ин (10:18): «Никто не брал жизнь у Меня, но Я полагаю ее Сам. Власть имею положить ее, и власть имею снова принять ее» (КП).
650
И это место, и Масличный холм упоминаются в греческом тексте рассказа о бегстве Давида после покушения Авессалома на его жизнь (2 Цар 15:23,30).
651
Только в Ин говорится, что именно Симон Петр отсек ухо слуге первосвященника. Можно ли считать это историческим фактом или это просто иллюстрирует тенденцию сообщать имена неназванным персонажам, основываясь на правдоподобии (то есть, это смелый поступок такого рода, который мог совершить Петр)? То, что в Ин также сообщается имя слуги (Малх), осложняет проблему.
Допросу Анны; отречения Петра (18:13–27). Во всех Евангелиях арестовавшие Иисуса доставляют Его ко двору/во дворец иудейского первосвященника для допроса властями. Этот допрос сопровождается описанием того, как Иисуса бьют/оскорбляют, а также трех отречений Петра. Только в описании Ин нет собрания синедриона, где принимается решение о смерти Иисуса (в Ин оно происходит раньше, в 11:45–53), а расследование проводит Анна, хотя Каифа и упоминается [652] . Отречения Петра происходят в присутствии другого ученика, известного первосвященнику, — возможно, любимого ученика, который появляется только в Ин.
652
Лука не называет первосвященника по имени, но ему известны первосвященники Каиафа и Анна (Лк 3:2; Деян 4:6). В Мк/Мф Иисуса бьют/оскорбляют сами первосвященники, а в Лк и Ин это делает иудейская стража.
Суд Пилата. (18:28–19:16). Во всех Евангелиях говорится, что Иисус был приведен первосвященником/от первосвященника на суд к римскому наместнику, но в Ин этот суд развит в драму в гораздо большей степени, чем в синоптических Евангелиях. Тщательно продумана сцена, где «иудеи» находятся снаружи претории, а Иисус — внутри. В семи эпизодах рассказывается о том, как Пилат мечется, пытаясь примирить непримиримых противников (диаграмма в BGJ 2.859). Только в Ин ясно объяснено, почему Иисуса привели к Пилату (18:31: иудеям не позволялось казнить) [653] , и почему Пилат вынес смертный приговор, хотя знал, что Иисус не заслуживает такого наказания (19:12: на него донесли бы императору, если бы он не был строг в наказании того, кто называл себя царем). Если у синоптиков Иисус почти ничего не говорит Пилату, то в Ин Он объясняет ему, что Его царство — не политическое. Более того, в Ин «иудеи» признают, что настоящее обвинение не в том, что Он — «царь иудейский», а в том, что Он назвал себя Сыном Божьим (19:7). Иисус оспаривает принадлежность Пилата к истине (18:37), и благодаря этому сцена превращается в суд Иисуса над Понтием Пилатом, не имеющим над Иисусом никакой власти (19:11). Бичевание Иисуса римскими солдатами (в Мк/Мф — в конце сцены, после осуждения) в Ин помещено в середину сцены суда, чтобы Пилат мог показать «иудеям» избитого и осмеянного Иисуса в знаменитой сцене «Се человек», тщетно надеясь, что они отменят свое требование смертной казни. И хотя Пилат вынужден уступить, «иудеи» также вынуждены поступиться мессианскими наделсдами, сказав: «Нет у нас царя, кроме кесаря» (19:15). Образ Пилата иллюстрирует тезис Ин о том, что те, кто будут пытаться избегнуть суда Иисуса, не принадлежат к истине (9:18–23; 12:42–43).
653
Историческая достоверность этого спорна, но, в целом, создается впечатление, что Иоанн может быть прав, то есть что только римский наместник мог выносить смертный приговор, если не считать нескольких особо оговоренных преступлений. Конечно, эта норма могла не всегда соблюдаться, например, когда наместник был в отъезде или находился очень далеко и не мог осуществлять римское правление, и тогда иудейские власти или какие-то группы брали на себя наказание за преступления, которые по иудейским законам карались смертной казнью.
Распятие, смерть и погребение (19:17–42). Эти сцены в Ин также более драматичны, чем в синоптических Евангелиях. Детали традиции здесь превращены в значительные богословские эпизоды. Немного разными словами все четыре Евангелия говорят об обвинении Иисуса в том, что Он называл Себя «царем иудейским», но в Ин это обвинение позволяет Пилату все же признать правду об Иисусе, сделав это в виде официальной имперской надписи на трех языках. Во всех четырех Евангелиях рассказывается о разделении одежды Иисуса, но в Ин буквальное исполнение солдатами слов Писания служит иллюстрацией того, что Иисус все еще держит ситуацию под контролем. В других Евангелиях упоминаются несколько галилеянок, стоявших на некотором расстоянии от креста после смерти Иисуса. В Ин говорится, что они стояли около самого креста, когда Иисус был еще жив. Есть еще двое, о присутствие которых упоминает только Иоанн, нигде не называя их имен. Это Мать Иисуса [654] и любимый ученик. Иисус устанавливает между ними отношения матери и сына, создавая тем самым общину учеников, приходящихся Ему Матерью и братом. И именно эта община сохранила данное Евангелие. После этого Иоаннов Иисус может сказать свое последнее слово: «Совершилось!» — и передать свой Дух общине верующих, которую оставляет после Себя (19:30). Сцена, в которой бок мертвого Иисуса пронзается копьем, специфична для Ин. В ней исполняется 7:37–39 — что из Иисуса потечет живая вода, символизирующая Дух, и 1:29 — что Он был Агнцем Божьим (поскольку кости пасхального ягненка не должны быть сломаны). Еще один специфически Иоаннов персонаж — Никодим (3:1–2; 7:50–52), не признававший открыто свою веру в Иисуса. Здесь он снова появляется и (вместе с традиционным Иосифом Аримафейским) открыто и с почестями хоронит Иисуса, выполняя тем самым обещание Иисуса о том, что Он привлечет к себе всех, когда будет вознесен (12:32).
654
См. J. A. Grassi, CBQ 49 (1986), 67–80 (его хиастическую модель можно и не принимать).