Вы меня не знаете
Шрифт:
Ну то есть да, убить его. Взять и убить. Но я же говорю: я не думал, что она имеет в виду, что убить его должны мы. Так что нет, на этом вы меня не поймаете.
И да, еще раз: это все выглядит так, будто я виновен. Но, как я уже говорил, я не думал, что она реально имеет в виду, что убивать его будем мы. Короче, на следующий день мы позвали Курта, чтобы все с ним обсудить. Мы не могли до него дозвониться и подумали, что он, как обычно, меняет симки. Но в конце концов Ки разыскала его, позвонив маме: там он и оказался.
– Приходи к нам, надо кое-что перетереть, – сказал
Курт пришел очень нервный.
– Творится полная жопа. – Он стягивает куртку и перекидывает ее через спинку стула.
– Погоди, – я протягиваю ему пиво до того, как он успевает взять его сам, – сначала скажи, что ты делал у мамы.
– Ты хочешь сказать, у Блесс. – Ки улыбается так, будто это шуточки.
Курт чуть не роняет пиво.
– Да ничего. Просто зашел посмотреть, все ли у них в поряде. – Он становится каким-то бордовым. – Короче, люди поговаривают, что… – начинает он, как вдруг Кира прыскает со смеху.
– Почему ты так выражаешься? – спрашивает она.
– Как – так?
– Как сутенер из американских фильмов семидесятых.
Мне почему-то тоже становится смешно:
– Реально, чувак. Что это у тебя за словечки?
– Какая разница, – говорит он. – Но жопа творится полная.
– И что за жопа?
– Вонючая. Сегодня утром Фейс стрелял в Гилти.
– Чего? Он умер? Блин, да ну на хрен? – Глаза у меня округляются: уже не до шуток.
– Да не. Стрелял, а не застрелил. Ну, не сам Фейс, а один из его мелких. Их было четверо, на великах. Они проезжали мимо клуба как раз, когда тот выходил, и один из них пальнул в него раз сто. Не поверите, но ни одна пуля его не задела.
– Бля, – говорю я и смотрю на Ки.
Знаю, это звучит странно. Бандиты на великах. Но, как я уже говорил, вся эта тема с наркобизнесом – все равно что армия. Генералы, лейтенанты, рядовые. Генералы, лейтенанты, ну и некоторые рядовые, ездят на тачках. Остальные рядовые, помладше, как раз те, кого мы называем – то есть они называют – мелкими, гоняют на великах.
Вы, наверное, видели, как такие ребята ездят по улицам туда-сюда. С виду обычные школьники. Но знаете что? Эти школьники – не просто школьники, и они не всегда ездят просто так. Эти десятилетки – барыги. Будущие рядовые. И когда они ездят, то ездят формированием. В зависимости от того, сколько их, двое могут ехать впереди, оценивать обстановку. Мелкий с пистолетом – на некотором расстоянии, по сторонам от него – еще по двое. Они его прикрывают. Ищут мишень. Едут мимо. Тот, что с пистолетом, стреляет и уезжает. Остальные забирают всю наркоту и все деньги, которые находят, и – пуф – их уже нет.
И вся суматоха, когда они потом разъезжаются в разные стороны, – тоже не случайна, все продумано. Рассредоточиваемся. Чтобы не поймали. Если пахнет жареным, пистолет выбрасывают. На нем не будет отпечатков, потому что мальчишки в латексных перчатках. Эти мелкие – не дураки.
Короче, Курт говорит, что мелкие попытались убить Гилти. И тут Ки слетает с катушек.
– Фейса надо убирать. Немедленно. – Она, прищурившись,
– И все? Что ж ты сразу не сказала? Блин, погоди, я сейчас вызову киллера на час, – говорю я.
Ки пристально смотрит на меня.
– Да не, чувак, все норм, – говорит через некоторое время Курт. – Мы можем это провернуть.
– Как?
– Я скажу Гилти, что ему готовят подставу и что он может расставить ловушку, – говорит Курт, – и потом, типа, убрать Фейса. Или типа того.
Мы с Ки смотрим на него и пытаемся найти слова, но он все понимает и опускает взгляд в пол.
– Слушай, мы все понимаем, что он типа плохой чувак и все такое, но Гилти даже слово «ловушка» правильно написать не сможет, – говорит Ки.
– Ни за что на свете, – говорю я. – Ни за что, блядь, на свете.
– Другого выхода нет. – Она крепко сцепляет на груди руки.
Мне вдруг показалось, что она выскальзывает у меня из рук. Все, чего я хотел, – вернуть нашу прежнюю жизнь. Когда днем мы вместе ходили в «Барнардос» [14] , где она выбирала книги. Когда валялись по вечерам на диване и смотрели кино, и ничто на нас не давило. Я хотел снова смотреть в ее глаза и видеть в них свое отражение. Я хотел, чтобы она снова стала собой.
14
Сеть магазинов одноименного детского благотворительного фонда.
Слушайте, я знал, что сам Гилти точно не додумается, как убрать Фейса. Фейс слишком умный и переиграл бы его в секунду. Еще я знал, что, если мы хотим остаться в живых, Фейса надо убрать. В теории я понимал, что все это так. Но все равно не мог перекинуть мостик от того, что кажется логичным в теории, к практике. Мне это казалось диким. Дико, что мы вообще говорим о том, чтобы убить человека. Да блин, мы и так уже чуть не убили одного. В смысле, случайно. Но тут уже совсем другая херня.
Во-первых, мне не хотелось втягивать Ки в очередную историю. Ей и так переживаний хватит на десять жизней вперед. Только преднамеренного убийства не хватало. И даже ее несгибаемости есть предел. Со стороны может показаться, что она крепкая. Как восьмицилиндровый двигатель. Но любой двигатель под давлением сломается. Периодически его можно крутить до осечки, но постоянно так делать не будешь. А она крутится так уже некоторое время. Короче, я не хотел в очередной раз испытывать ее на прочность. Нельзя было впутывать ее снова.
И был еще другой риск. Фейс был такой умный, что мог переиграть не только Гилти, – его, блин, и пятилетка мог переиграть. Фейс был слишком умный, пожалуй, даже умнее Ки. Да, она способная, и даже очень, но я знал пределы ее способностей. А вот пределов его способностей не знал. Насколько он умный? И если все пойдет по пизде, это не игра, где можно перезагрузиться, получить еще жизней и начать сначала. Если все пойдет не так и Фейс нас разоблачит, мы умрем. Это точно. Он пришьет нас, не раздумывая.