Вы найдете это в библиотеке
Шрифт:
Сугимура аккуратно отклеил скотч и открыл крышку. Банка была наполнена свернутыми пожелтевшими листками.
Зачитывая имена, Сугимура передавал послания в руки. Кто-то смеялся, прочитав сообщение, кто-то показывал другим, кто-то громко оглашал. Похоже, ребятам это понравилось.
В посланиях были мечты о будущем, признания в любви, жалобы, которые тогда не смогли высказать.
Судя по тому, как бурно реагировали остальные, у них была уверенность. Тридцать лет. Многое уже устаканилось и определилось, у многих работы и семьи. Скажу совершенно очевидную
Наконец-то назвали мое имя, из рук Сугимуры я взял свое письмо из прошлого и, не открывая, засунул в карман спортивной куртки. Ну все, дело сделано. Теперь можно вздохнуть с облегчением.
Следующим вызвали Сэйтаро. Он очень аккуратно открыл свое письмо.
— О, великий писатель! — сказал Нисино, заглянув из-за спины Сэйтаро.
На листке, который развернул Сэйтаро, в самой середине было написано только одно: «Стать писателем». Нисино издевательски продолжил:
— А, помню-помню, ты же отправлял свои работы в литературные журналы, когда еще в школе учился. Ты по-прежнему что-то пописываешь?
Сэйтаро просто ответил, что пишет.
— Ого, значит, ты дебютировал как писатель?
Судя по интонации Нисино, он в это совершенно не мог поверить. Тот парень, имени которого я так и не вспомнил, спросил:
— Что, правда книжки издаешь?
— Нет пока, но я все время пишу, — ответил с улыбкой Сэйтаро.
Нисино улыбнулся во весь рот.
— О, круто! В таком-то возрасте и продолжаешь гоняться за мечтой.
Я рассердился и зло посмотрел на Нисино.
«Ну хватит уже! Кончай издеваться и извинись перед Сэйтаро. Он крутые истории пишет. Они мне очень нравятся. А ты даже не читал. Что ты тут из себя изображаешь? Смеяться над теми, кто очень старается, — на это только идиоты способны. Заткнулся бы ты!»
Все это я выпалил про себя, так и не сказав ни слова вслух.
Нисино и еще один парень даже не заметили, что я на них уставился, а просто подошли к компании трех девушек и стали с ними болтать.
В старших классах Сэйтаро давал мне свои рассказы. Однажды он осторожно подошел ко мне на перемене — я как раз рисовал, — похвалил мои рисунки, а потом спросил, не прочитаю ли я его рассказы. Он протянул мне свою тетрадь. Честно говоря, я не очень помню, о чем там было, но помню, как восхитился текстом, написанным от руки.
— Я ухожу…
Я развернулся и собрался уходить, как меня догнал Сэйтаро.
— Стой, пойдем вместе.
Сэйтаро, как и прежде, очень худой. У него все какое-то изящное. И шея, и пальцы, и волосы.
— Ты все? На ужин не пойдешь?
Сэйтаро покачал головой.
— Я тоже написал, что ужин пропущу.
Оставив бывших одноклассников, которые продолжали весело шуметь, мы вдвоем вышли через школьные ворота. На нас никто так и не обратил внимания.
До станции мы шли вместе, болтая о том о сем. И что бук вырос, и что зима в этом году теплая. Проходя мимо кафе Mister Donuts,
— Давай хоть кофе попьем.
После этого он как-то смущенно заулыбался, тут и я почувствовал себя неловко, но, посмотрев в сторону кафе, кивнул. Мы вошли, заказали только напитки и сели за столик.
— Хироя, а ты здорово рисовал. Ты же занимался потом в школе дизайна, да? — спросил Сэйтаро.
— Да, но у меня ничего не получилось. Мои картинки не нравятся обычному зрителю. Да и в школе дизайна говорили, что слишком гротескные и специфичные.
— Да ты что?! А мне часто говорят, что у меня какие-то слишком обычные рассказы. Пресные, в них нет изюминки, что ли. Я подавал на разные конкурсы новичков, и каждый раз от жюри приходил примерно такой комментарий.
Сэйтаро как-то весело рассмеялся и выпил кофе с молоком. Я проникся к нему уважением.
— Выходит, что ты с тех пор так и продолжаешь писать. Просто невероятно.
— Вечерами и по выходным. В будние дни у меня ведь работа.
Вот оно.
Устроиться на работу и делать совсем не то, что бы ты хотел, но что приносит деньги на жизнь, и при этом продолжать вкалывать ради осуществления мечты. Сэйтаро, я от всего сердца уважаю таких, как ты. Ты твердо стоишь на ногах и при этом следуешь за мечтой.
— В управлении водоснабжением, наверное, стабильно.
Сказал я банальную фразу, но Сэйтаро, обхватив кружку двумя руками, ответил:
— Думаешь, бывает абсолютно стабильная работа?
— Ну, например, госслужащие, как ты, или сотрудники больших компаний.
Сэйтаро покачал головой.
— Не бывает такого. Чтобы была абсолютно стабильная работа, на которой ничего не может произойти. Я думаю, что каждому человеку приходится балансировать.
У него мягкие интонации, но голос серьезный.
— А раз не бывает гарантий, что на сто процентов все получится, значит, нет и того, что на сто процентов ничего не выйдет. Этого просто никто не знает.
Пробормотав это, он прикусил губы. Я понял: Сэйтаро намерен во что бы то ни стало осуществить задуманное.
Я вспомнил, что тогда наговорил Нисино. Вновь рассердился и сжал кулаки.
— Сэйтаро, ты обязательно должен стать писателем и отомстить Нисино.
Сэйтаро тихо улыбнулся и снова покачал головой.
— В будущем, что бы ни случилось, я могу посмеяться над теми, кто смеется сейчас надо мной. Да мне вообще все равно, что обо мне думают те, кто не читал мои работы.
Он сделал еще один глоток кофе с молоком и пристально посмотрел на меня.
— Чтобы мстить, должна быть какая-то пружина обиды внутри, а у меня ее нет. Меня заставляет работать совершенно иное чувство.
Его глаза засияли. Он выглядел спокойным человеком, но с крепким стержнем внутри. Мне было даже немного завидно, что в хрупком теле есть что-то такое сильное, что приводит его в движение.
Тщательно выбирая слова, я спросил:
— А тебя не беспокоит, что ты взрослеешь, а твои работы так и остаются непризнанными?