Выбор героя
Шрифт:
– Что поделаешь, приходится подрабатывать бедному студенту. Стипендия-то мизерная…
– Ну да, ну да, стипендия, – кивнул Лазарев, рассматривая этикетку на бутылке. Наверное, ползарплаты его такая бутылка стоит. Хотя, говорят, ментам зарплату хорошо прибавили.
– Вы получали разрешение на эти действия? – продолжает пытать меня мент.
– А че получать-то? – удивляюсь я. – Да там любой может откопировать себе сколько угодно, пять рублей лист.
– И вы платили? – прищурился Лазарев.
– Ну не платил, – признался я в страшном преступлении, взял со столика наполненную рюмку и лихо тяпнул.
Лазарев, видимо, понял, что ксероксными копиями ему меня не взять. Поэтому рюмочку взял и осторожно выпил. Поморщился, закусил лимоном.
– А саму книгу вы из хранилища не выносили?
– А нахрена? – резонно возражаю я, снова наполняя рюмки.
Лазарев выключает диктофон, видимо, допрос окончен. Чокаемся и угощаемся коньяком. Чувствую, как «Хеннесси» успешно возвращает мой организм в жизнеспособное состояние.
– Че у вас весь пол разрисован? Сатанисты что ли? – спросил Лазарев, морщась.
Смотрю на пол около стола с химлабораторией и тупо соображаю, откуда здесь пентаграмма? Вроде с потусторонним запредельным миром я давно не связывался. Неужели братишка решил поэкспериментировать? С него станется, совсем от рук отбился. Но менту про наши семейные отношения знать не обязательно, поэтому вру:
– Да так, дурью маемся, дух Наполеона вызывали.
– И как вызвали?
– Не-а.
Шарю по столу в поисках сигарет. Золотистые пачки «Данхил», все пустые. С трудом пытаюсь сообразить, где у меня заныкано курево.
– А че за кровь? – кивнул Лазарев в сторону корзины, доставая сигареты.
Кровь? Не, а правда, откуда в моем доме, на моем дорогущем паркетном полу из карельского кедра лужа крови? И перевернутая фарфоровая чашка. Ну да, видимо, братец решил самостоятельно алхимией позаниматься, когда я его в расходах малость ограничил. Вознамерился добыть драгметалла по примеру старшего брата, то есть меня. Правда, забыл, что у этого брата в голове мозги, а не труха, как у него. А потому ни хрена-то у него не получилось. Вон, свинцовые бляшки в крови валяются. Не обратились в золото на утренней заре. То-то братец расстроился… Крови жалко, кровь-то, наверняка, змеиная, а змей в гараже осталось мало. Но менту и об этом знать не обязательно.
– А, кровь носом пошла, – снова вру и угощаюсь халявным «Мальборо» от ментовских щедрот. – Давление…
Соврал и сам офигел. Такая лужа крови с носа натечь может разве что со слона. Или у слонов не нос, а хобот? И с хобота вряд ли что потечет. Но Лазарев словно моей глупости и не заметил.
– Давление, говоришь… – повторил Лазарев, задумчиво переходя на ты. – Слышь, Попов, давай как мужик с мужиком. Сам понимаешь, мне эта книга и на хрен не нужна, да и никому не нужна. Я тут посмотрел запросы по карточкам. Три запроса всего, последний – десять лет назад. Но начальство… Кто-то поднял большой шум по поводу этой книжки. Словно вселенская ценность пропала. А какая там ценность? Коллекционеров прошерстили – все в один голос отвечают, особой ценности не представляет. Нет, стоит денег, конечно, но не таких, чтобы очень больших. Посмотрел историю, книга привезена из Германии после войны, трофей. Как и откуда туда попала – неизвестно.
– Это старофранцузский, – пояснил я. – Манускрипт по алхимии о сущности философского камня.
– Так ты и старофранцузский знаешь? – удивился Лазарев.
– Откуда ж мне… Так, могу перевести со словарем, если повезет. Только большие трудности в химических обозначениях и терминах.
– Химия – алхимия… Я гляжу, ты химией серьезно увлекаешься, – сказал Лазарев, разглядывая мой перегонный куб. – Самогонку-то на этом деле сможешь выгнать?
– Самогонку на перегонном кубе и первокурсник выгонит, а я – на четвертом. Я ж, товарищ…господин капитан, на эту книгу сам случайно наткнулся. Писал курсовую по связи химии и алхимии, вот и наткнулся в каталоге. Нашел, перевел, нужные страницы отксерил, когда дежурил в ночную смену, а сама книга мне и на хрен не нужна.
– Так кроме тебя ею никто не интересовался.
– Ну и что, мало ли? К тому же, у меня алиби. Книга когда пропала? Тринадцатого, в пятницу. А это бабкино дежурство, с нее и спрашивайте. А я на сессии был.
Лазарев тяжело вздохнул, встал:
– Будем считать, поговорили.
– Да ладно, заходите почаще, всегда рады…
– Эх, нашлась бы эта книга в какой-нибудь подсобке, – мечтательно сказал Лазарев, подойдя к столу и рассматривая мои колбы, пробирки и реторты, – сразу бы все дело прекратилось. Мало ли чего в запасниках теряется – находится…
Лазарев затушил окурок в чашечке Петри, как бы в задумчивости потрогал лабораторную посуду, повертел в руках горелку, выдвинул ящик стола. Тот самый ящик с толстым свитком телячьей кожи! Но мент увидел в ящике то, что его приятно удивило.
– Надо же! С рисунками Мигунова!
В руках у мента книга Стругацких «Понедельник начинается в субботу». И именно с иллюстрациями Мигунова.
– Слушай, Миша, уступи, а? «Понедельник» у меня есть, даже в двух изданиях, а вот с рисунками давно ищу. Дочка просит.
– Да я сам сколько времени искал, – встаю и пытаюсь вернуть свою собственность. Но Лазарев не отдает, и в глазах у него замечаю что-то не то. Не человеческие у него глаза, звериные какие-то. Протягиваю руку за книгой, и вот я уже с приличным ускорением лечу спиной на диван. Хорошо, что заменил старую рухлядь этим мягким диванчиком, а то точно спину бы отбил. Так что приземляюсь вполне мягко.
А Лазарев уже двигается к дверям, прижав книгу к груди. Даже про папку свою забыл и про диктофон. На секунду останавливается, оборачивается, смотрит на меня, обнажает в ухмылке клыки. Книга, которую он прижимает к груди – уже Уголовный кодекс РФ. Вернее, одна-единственная статья о завладении чужим имуществом путем насильственных действий.
Чувствую на груди вибрацию – верный медальон ожил. Лазарев больше не улыбается, он смотрит на огромную тушу, внезапно заслонившую ему выход. Туша протягивает когтистую лапу, Лазарев пятится и медленно вкладывает в нее Книгу. Книга уже не видит смысла маскироваться и вновь обретает вид пергаментного свитка.
– Что с ним делать? – рычит Орр кровожадно глядя на заметно сникшего Лазарева. – Оторвать голову?
– Пусть просто проваливает, – отвечаю я и наливаю себе коньяку. Незваному гостю не предлагаю…