Выбрать свободное небо
Шрифт:
— Ты можешь мне доверять.
— Так просто?
— Просто доверять. Другого рецепта нет. Иначе ты делаешь мне больно, оскорбляешь подозрением.
— А фото в Интернете. И статьи?
— Послушай: доверие.
Он пожал плечами:
— Меня переворачивает от одной только мысли…
— Хочешь аргумент от противного? — перебила мужа Тереза.
— Хочу. Убеди меня.
— Предположим, что у меня роман. Предположим, это возможно. Тогда… — она стала гладить его закаменевшее мгновенно тело, склонилась
— Я не уверен, — прошептал он в ответ, не поворачиваясь к ней, — что мне нравится этот аргумент.
— Увы, других нет. Понимаешь, доказательства вины найти гораздо проще — надо подкараулить — и все. А вот доказательства невиновности… Только все время находиться рядом. Но и тогда можно сказать, что не уследил. Так что путь один — доверие.
— Ты увлечена этим человеком, а он — тобой, — не мог остановиться Александр.
— Ты повторяешься. Расскажи мне лучше, как идут дела с опубликованием книги об отношениях соседей?
— Ты имеешь в виду мою монографию об истории войн между Немецким орденом и Русскими землями?
— Точно.
— Боюсь, что у нас в стране эта книга выйдет крайне небольшим тиражом. И то за мой счет… Немцам она понравилась больше — и в Германии она будут издана скорее. Гейдельбергский университет, с которым я много лет сотрудничаю, оплатит расходы. А нашим — не надо!
— Сочувствую. Может, немецкий университет следует своему девизу: «Книга знаний всегда открыта»?
— А у нас тогда что? Закрыта?
— Получается, что так.
— Я все же не понимаю: история нашей страны, история не только ведь войны между нами, орденом, Речью Посполитой, шведами, но и взаимоотношений между соседями. История, которая во многом объясняет, почему так относятся к нам и поляки, и литовцы, и шведы, и немцы.
— Ты просто рассказываешь в своей книге, что всем есть что друг другу вспомнить. А это неактуально на сегодняшний день. Мы много лет объясняли всему миру, что виноваты во всем и перед всеми. А теперь, когда объяснили — то обиделись: почему нас не любят…
— Когда я писал эту книгу, то старался быть объективным. И о современной политике даже не думал.
— Это правильно. Правда — она и есть правда.
— Ты смеешься?
— Помнишь, около трех лет назад, когда я написала очередную книгу… мне тогда надоело писать фантастику для себя и друзей и я решилась это все обнародовать.
— Это когда ты нашла знакомых почти во всех издательствах и отдала книгу напрямую главным редакторам? Помню. После этого ты создала свое издательство и ушла из науки, о чем я не перестаю сожалеть…
— А знаешь, что мне ответили?
— Ты никогда об этом не говорила.
— Мне сказали — причем дружно, во всех издательствах, словно речь вместе, — Тереза наморщила лоб и произнесла с назидательной
— Погоди. Там же было фэнтези, ничего особенного, по-моему. Не Толкиен, конечно, но написано славно. Что-то про рыцарей. Я еще тебя консультировал…
— Именно так. Про рыцарей, про древний город, который они обречены защищать. Мрачновато, но хорошо… Так я впервые услышала слово: «не формат». И хотя до сих пор не понимаю, что оно значит, но свое издательство назвала именно так.
— Понятно. Мне жаль.
— И тогда я поменяла работу.
— Только из-за того, что твою развлекательную книжку признали нетолерантной? — поразился он.
— Не только из-за этого. Жизнь к тому времени стала какая-то запрограммированная. Одни и те же лекции. Студенты, которые не хотят учиться — и это в нашем университете. Научные исследования, о которых отчитываются, но не ведут в должном объеме. Жизнь на гранты. Книги, которые невозможно издать…
— Должность завкафедры современной истории, которую тебе прочили.
— Шипение, что это все из-за дедушки, мамы да мужа-профессора.
— И ты полностью поменяла свою жизнь… И мою заодно.
— Я просто сменила работу. Ничего более.
— Ты изменила все…
— И в горе, и в радости, — она поцеловала его, — помнишь?
Глава восьмая
.
— Я все же не понимаю твоего увлечения этим человеком, — брезгливо протянул муж.
Тереза стояла перед зеркалом и старательно прокрашивала ресницы.
— Ты ведешь с ним активную переписку вот уже несколько недель. А вчера сообщила мне, что он прибывает в Питер. Ты отправляешь домработницу, чтобы подготовить все к его визиту. Подготовить в твоей же квартире.
— Эта квартира была куплена как раз для этого. Чтобы людям, прибывшим для переговоров, было где остановиться. Чтобы не снимать номер в гостинице — это не всегда удобно. Посмотри, по-моему, хорошо получилось, — и она забавно похлопала ресницами.
— Смешно, — мрачно проговорил Александр.
— И как я выгляжу?
— Достаточно хорошо, чтобы я сходил с ума от ревности.
— Мы уже говорили на эту тему, — она заглянула в сумку, проверяя, на месте ли права, кошелек и ключи.
— Не уходи… Я схожу с ума от мысли, что ты будешь с ним.
— Поехали со мной, — пожала плечами Тереза. — Я не могу отменить встречу: он вырвался из Москвы, чтобы поработать над материалами. Приезжает на два дня. Поехали. Сегодня — воскресенье, ты особо ничем не занят, сценарий знаешь хорошо. Послушаешь, посмотришь… Вдруг мы что-то упустили.