Выдающееся произведение марксистско-ленинской философии
Шрифт:
Он замолчал и усиленно задымил сигаретой.
— Наш друг Каппелман, — вновь заговорил он некоторое время спустя, — унес с собой на тот свет очень важные секреты.
— Индейцы убили Каппелмана, — задумчиво произнес Рид, не сводя глаз с золотого медальона, — а теперь вот кто-то добирается до меня.
— Может, в этих документах мы найдем ответ на вопрос о том, кто так настойчиво охотится за вами, — сказал Ратман, снимая резинку с пачки бумаг. — Пододвигайтесь ближе, Рид. Быстро нам не управиться.
И действительно, прошло не меньше часа, прежде чем они прочитали последний лист.
— Ну? — посмотрел Ратман на
— Ума не приложу, в чем тут дело…
— Если я правильно понял, все документы касаются операций подлинной торговой фирмы «Сьерра корпорейшн», занимающейся импортом различных товаров в Южную Америку. Я знаю эту фирму, она пользуется довольно солидной репутацией. Может, Каппелман работал в ней коммивояжером?
— Тоже мне коммивояжер!
— Пожалуй, вы правы. А если предположить, что он одновременно занимался торговлей, например, сбывал золотые медальоны?
— Не знаю, что и думать… По правде говоря, все это так далеко от того, чем я занимаюсь.
— Понимаю, детектива из вас не получится. Однако возможно, что еще до того, как мы разгадаем все эти загадки, с вас слетит вся ваша чопорность.
Рид вновь почувствовал раздражение. «Я вовсе не какая-то там мелкая газетная рыбешка! — подумал он. — Почему, черт возьми, я должен беспокоиться? Пусть он, если хочет, разбирается без меня…»
— И все же его дневник, особенно фамилии, которые в нем упоминаются, определенно заслуживает внимания, — продолжал Ратман, не обращая внимания на хмурое лицо Рида. — Вы только взгляните: политики, банкиры, крупные бизнесмены, несколько высокопоставленных военных, владельцы газет, издатели… Что, по-вашему, это может значить?
— Откуда мне знать?
— А вот я постараюсь узнать.
— Ратман, а вы не подумали, что растревожите осиное гнездо? Почему бы нам не забыть всю эту историю? Давайте сожжем бумаги, выбросим медальон, а я сяду на первый же самолет и улечу из Лимы.
— Это означало бы, что вам здорово повезло, Рид. Вы же теперь «меченый». Вы нужны властям как очевидец катастрофы, ну, а банда из «Санта-Розы», видимо, считает, что вы должны тихонечко жить у них в больнице в роли всем довольного пациента… Я достану для вас одежду и все необходимое. У меня здесь большие связи, я постараюсь навести кое-какие справки, а вы пока отлеживайтесь. Власти Лимы, конечно, поднимут скандал, как только узнают о вашем исчезновении но ваши друзья из «Санта-Розы», как мне кажется, не будут торопиться поставить их в известность. Им не составит особого труда оттянуть огласку на несколько недель, сославшись на состояние вашего здоровья. Здесь вообще не принято спешить, официальное же расследование причин катастрофы начнется не раньше, чем в джунглях будут найдены обломки самолета, а это долгая песня. Тем временем я с вашей помощью постараюсь собрать необходимые данные, чтобы выступить в открытую. Если же наша затея окажется пустым номером… Что ж, тогда заново рассмотрим и оценим обстановку.
«А в самом деле, что я теряю?» — подумал Рид, однако вслух сказал:
— Хорошо, я согласен побыть здесь, но недолго.
— Прекрасно. Спать можете вот на этом диване — очень удобное ложе.
— А как с обслуживающим персоналом — с уборщицей, слесарями, полотерами, если они явятся? Как уберечься от их любопытства?
— Вас тут никто не знает. Я скажу, что вы мой дальний английский приятель по фамилии… по фамилии Фотирингей и что вы приехали раскапывать руины…
— Фотирингей? Странная фамилия.
— По-моему, старинная английская. Я встречал ее в какой-то книге.
Дежурный
Из окна номера, отведенного Корту, открывался прекрасный вид на город. Был вечер, и крест на соборе Сан-Кристобаля уже сиял яркими огнями. Казалось, он говорил о набожной и целомудренной жизни обитателей города, но это впечатление мигом рассеивалось, стоило оказаться на огромной площади перед гостиницей, где по соседству с красивым памятником Сан-Мартину пристроились многочисленные кафе, ночные клубы и прочие злачные заведения.
Приняв душ и сменив костюм, Корт набрал номер телефона и стал терпеливо ждать. Он много и часто путешествовал и хорошо знал, что порядки и стандарты одной страны вовсе не обязательны для других. Наконец на противоположном конце линии подняли трубку.
— «Санта-Роза»?
— Да, сеньор.
— Мне нужен доктор Раух.
— Извините, сеньор, но доктор Раух…
— Немедленно позовите доктора Рауха. Передайте, что звонит Корт.
Тон его голоса не изменился, но телефонистка в больнице поняла, что разговаривает с человеком, привыкшим распоряжаться, и робко ответила:
— Сию минуту, сеньор.
Прошло еще немного времени, и в трубке послышался мужской голос:
— Это вы, Раух? Говорит Корт.
— Корт? Д. К.?
— Да.
— К сожалению, сеньор Корт, у меня для вас плохие новости. — Врач не пытался скрыть свое волнение.
— Что такое?
— Каппелман…
— Да, да?
— Исчез.
— Исчез? Объясните, что произошло. Я хочу знать подробности.
— Все получилось так нео…
— Не по телефону! Я остановился в гостинице «Фон Гумбольдт». Приезжайте немедленно!
— Слушаю, сеньор. Сейчас же выезжаю.
Корт медленно положил трубку. Вот уж чего он не ожидал! Действительно ли его дела в Лиме будут так несложны, как казалось вначале? Он вышел на балкон и долго смотрел на расстилавшуюся перед ним площадь Сан-Мартина, на ее ключом бьющую жизнь. К востоку от города лежали мрачные, безжизненные горы Сьерры, а за ними безгранично раскинулись самые большие в мире джунгли.
5
Весь день Корт был очень занят. В номере у него побывало много посетителей, и после осторожных расспросов он установил ряд бесспорных фактов. Он знал, что Каппелман мертв; что Рид не вернулся в «Санта-Розу»; что портфель Каппелмана находится у Рида. Он знал также, что человек или люди, устроившие побег Рида из «Санта-Розы», кто бы они ни были, умны и решительны. Все это его тревожило. Надо было кончать с этим делом, и как можно скорее. Он и мысли не допускал, что может потерпеть неудачу. Все сводилось к одному: никто не должен знать, что Каппелман мертв. О чрезмерно любопытной сиделке из «Санта-Розы» уже позаботились, регистраторшу — весьма неумную женщину — устранили. На остальной обслуживающий персонал можно было положиться: люди прошли специальный тщательный отбор; их отучили высказывать собственные мысли, а тем более сомневаться. Сестра-хозяйка получила основательную головомойку за то, что без предварительного согласия доктора Рауха приняла на работу новую сиделку, оказавшуюся такой любознательной.