Выдающееся произведение марксистско-ленинской философии
Шрифт:
Окончательно проснувшись, Рид сначала не поверил собственным глазам: он увидел, как к берегу причалила лодка, как из нее вышли на берег три индейца и, остановившись поодаль, принялись наблюдать за ним. Рид приготовился к самому худшему, но тут на память ему пришел услышанный когда-то совет: «Спокойно сидите и ждите… В подавляющем большинстве своем они люди дружелюбные». Так он и сделал. Посовещавшись, индейцы подошли ближе и заговорили с ним. Рид отрицательно покачал головой, потом показал вверх по течению реки, изобразил шум летящего самолета и для большего эффекта громко крикнул: «Банг!» Индейцы, подумал он, возможно,
У Рида затеплилась надежда, когда индейцы, внимательно посмотрев на него, взяли его за руки и повели к лодке. Он безропотно сел на указанное ему место, почти уверенный, что теперь он спасен.
Лодка поплыла вниз по реке.
2
В сером и грязном муравейнике, окружающем лондонский вокзал Пэддингтон, в лабиринте запущенных домов, меблированных комнат, дешевых пансионов и унылых заведений, громко именуемых гостиницами, обитает немало людей, скрывающихся в этих трущобах вместе со своим прошлым. Здесь редко задают вопросы и еще реже отвечают на них.
На двери в квартиру, расположенную в подвальном этаже ветхого домишки, висела табличка: «Дивере Корт». Дверь вела в комнату, обставленную лучше, чем можно было ожидать от такого убогого жилья. В комнате, то и дело посматривая на дверь, сидел и курил худой, бледный человек с двумя давними дуэльными шрамами на левой щеке. Был ранний вечер, но плотная занавесь на окне преграждала доступ в подвал все еще ярким лучам летнего солнца.
Человек взглянул на часы: время подходило к девяти. В дверь постучали.
— Кто там? — спросил человек и, услышав односложный ответ, открыл дверь. В комнату вошли трое, чем-то похожие на преуспевающих бизнесменов, в одинаковых, хорошо сшитых темно-серых костюмах и черных ботинках. По приглашению хозяина все трое сели, а сам он подошел к радиоприемнику и усилил звук.
— Вы, конечно, уже слышали новости? — по-немецки обратился он к гостям.
— Да, ответил полный, круглолицый человек. — Новости, надо сказать, неважные. Каппелман находится в больнице в Лиме. Очень жаль.
— Ну, хоть жив, и то хорошо. Я посылал телеграмму в Санта-Розу, и мне ответили, что серьезной опасности нет. Индейцы доставили его без сознания — последствия укуса паука или змеи. Перед отправкой на самолете в Лиму Каппелмана осматривал врач — по его словам, через несколько дней он поправится.
— Ну и дальше?
— Я собирался поручить одному из наших агентов в Рио вылететь в Лиму, но мне приказано лететь самому. Я должен убедиться, что в обломках самолета ничего не осталось, а потом замещать Каппелмана, пока он не сможет приступить к работе.
— Но самолет еще не найден?
— Нет. На это потребуется немало времени, а может случиться и так, что обломков вообще не найдут.
— А что известно о документах, которые должен был доставить Каппелман?
— В докладе лишь сообщается, что Каппелман жив, и ни слова не говорится о документах. При нем были его паспорт и портфель.
— Значит, и документы удалось спасти?
— Надо полагать.
Все трое с облегчением вздохнули.
— Надеюсь, Каппелман был достаточно осторожен, — заметил один из них. — Я не раз говорил ему, как опасно возить с собой документы. Надо запоминать
— Вот и отлично. Что касается Каппелмана… Я знаю, он человек осторожный. Итак, я уезжаю, но во время моего отсутствия все должно идти, как обычно. Буду информировать вас обо всем, что узнаю. Если Каппелман вообще не сможет возобновить работу, Центру придется назначить нового человека. Но, думаю, с Каппелманом все будет в порядке — человек он закаленный, не всякий бы на его месте выдержал такое испытание в джунглях.
Корт поднялся, и гости поняли, что беседа окончена. Один за другим, с интервалами в несколько минут, они покинули комнату, и никто не обратил внимания на трех весьма солидных мужчин, выходивших из какого-то совсем несолидного подвала. Никто их не знал, и никого они не интересовали. Через час Корт закрыл квартиру на замок и отправился в аэропорт. И этого тоже никто не знал, это тоже никого не интересовало, разве что молочника — тот прочел записку с отказом от молока и обрадовался: теперь ему не придется ежедневно спускаться в подвал и подниматься оттуда.
Перед тем как сесть в самолет, улетавший в Южную Америку, Корт разослал в разные места телеграммы совершенно одинакового содержания: «Дивере Корт находится в Лиме».
Только одному телеграфисту эта телеграмма показалась странной.
— Кто-то, видимо, совсем спятил, — обратился он к своему коллеге. — Насколько мне известно, дом с таким названием находится в Лондоне, в районе Стренда, а вовсе не в Лиме.
— Возможно. Но я знаю, что моя квартира находится в Клефеме, и чем скорее мы разделаемся с этими проклятыми телеграммами, тем скорее я попаду домой и смогу посмотреть телевидение… Что там у нас дальше?..
Ратман чувствовал, что ему скучно. Он только что интервьюировал молодую, глупо улыбающуюся американскую киноактрису, прилетевшую в Лиму на съемки фильма, действие которого происходит в джунглях. Актриса, уже мнившая себя звездой, с удивлением узнала, что Лима — современный город и что здесь не бродят толпы древних инков во главе со своими вождями. Ее познания в области географии и истории были весьма смутными. После того, как она наконец укатила из аэропорта в предоставленном кинофирмой «кадиллаке», Ратман заказал кружку пива и принялся размышлять, почему он не занялся разведением кур в своем родном Сент-Поле или не продолжил работу над романом, первую главу которого он написал давным-давно. Он попытался убедить себя, что в Сент-Поле слишком холодно, а его роман получился бы настолько разоблачительным, что ни одно издательство не рискнуло бы его напечатать. Погруженный в свои мысли, Ратман все же заметил, как из прибывшего самолета выгрузили на носилках больного.
«Еще один бедняга-нефтяник» — подумал он; Ратман знал, что здесь, в Лиме, такие сцены можно наблюдать чуть не каждый день. Он не спеша подошел к поджидавшей больного санитарной машине. Ее водитель оказался человеком разговорчивым и, хотя фамилии пациента назвать не мог, все же сообщил название частной лечебницы, в которой работал.
— Значит, ваш пациент — человек богатый? — заметил Ратман.
— И почти мертвый, — сплюнул водитель.
Ратман решил побеседовать с больным, но когда поднесли носилки и он хотел подойти, его остановил плотный, высокий человек.