Вымирающие виды
Шрифт:
— Долго мы ещё должны здесь оставаться? — шёпотом спросила Фэйт у Оскара, когда тот сделал паузу, чтобы перевести дыхание.
— Столько, сколько потребуется, — ответил Оскар, перекладывая свой антикорпора тивный плакат из одной руки в другую и вытирая пот со лба. — Пока они к нам не прислушаются. Мы просто не можем сдаться. Тут к ним подошёл Малыш, держа в мясистой руке небольшой радиоприёмник.
— Вот послушайте, — сказал он. На сей раз Фэйт сумела разобрать его тихую и стремительную речь. — Я поймал радиостанцию, которая крутит речь этого предателя.
Фэйт даже не потребовалось спрашивать, кого он имеет в виду. За время этой поездки
— Я не желаю слушать, что там говорит эта продажная шкура, — заявил Оскар.
Однако остальные стали собираться вокруг Малыша.
— Надо знать своего врага, мой мальчик, — сказал Мо, выразительно поднимая палец. — Если, мы не станем слушать, что он говорит, как мы тогда сможем противостоять его речугам?
Малыш поставил приёмник на тротуар, сел рядом и включил погромче. Остальные к нему присоединились. Фэйт тоже уселась на тротуар рядом с Руной, наслаждаясь возможностью хотя бы на несколько минут перестать расхаживать взад-вперёд с плакатом в руках. Только Оскар, с видом упрямым и раздражённым, так и остался стоять. Однако Фэйт поняла, что он тоже внимательно прислушивается к радиопередаче.
— …И я с сожалением должен признать, что теперь вся моя деятельность оказалась в тени моего недавнего решения касательно проекта строительства комбината в бассейне Виборы. — Из радиоприёмника полился чёткий голос доктора Аррельо. Дешёвые динамики делали его своеобразный выговор слегка хрипловатым. — Некоторые люди критикуют меня за компромисс с корпорацией «Кью», и я очень хорошо понимаю их тревогу. Но мне хотелось бы спросить у этих критиков следующее. Что лучше — принять предложение и пойти на компромисс или упорно держаться своего решения, зная, что его всё равно невозможно воплотить в жизнь? Для меня ответ был ясен. Со мной или без меня, но корпорация «Кью» всё равно нашла бы способ построить этот химический завод.
А потому я решил отбросить свою старую неприязнь к этой компании, которая, следует признать, пользуется просто скверной репутацией среди экологов, и сделать все возможное, чтобы сохранить хоть что-то из окружающей среды в этом регионе. В конце концов, кто ничего не делает, тот в итоге ни на что и не влияет.
Тут Фэйт поймала себя на том, что слегка кивает, понимая, что в словах доктора Аррельо содержится определённый резон. Это напомнило ей одну из любимых поговорок Гейл: «Не выплёскивай ребёнка вместе с водой». Она оглядела остальных, пытаясь понять, думают ли они о том же или нет, но не смогла.
Тем временем Аррельо продолжал говорить:
— …Добившись с их стороны гарантий, что часть тропических лесов в бассейне Виборы будет всё-таки оставлена в качестве заповедника. Учитывая, какую сумму корпорация «Кью» пообещала передать на обустройство и сохранение этого заказника, мы можем быть совершенно уверены в том, что он будет по-настоящему хорошо защищён. что там не возникнет никакой опасности браконьерства или какой-либо иной угрозы. Думаю, никто не станет отрицать, что подобная мера определённо является позитивной.
— Продажная шкура, — пробормотал Оскар, когда трансляцию прервала реклама.
— Угу. — Малыш убавил громкость. — Целая уйма дешёвых, не выдерживающих никакой критики оправданий.
— Некоторые люди скажут все что угодно, лишь бы защитить свои низменные интересы, — заметил Мо, умудренно кивая головой.
— Ублюдок! — добавила Руна.
Оскар
— Знаете, мне просто интересно, сколько людей вообще прислушается к этой тупой речуге или ко всему тому, что Аррельо скажет в дальнейшем, — ядовито заметил он. — После вчерашних беспорядков на пресс-конференции у меня возникли сомнения, переживёт ли он вообще визит в Австралию. — И, явно довольный собственным замечанием, Оскар с ухмылкой оглядел остальных.
Фэйт пришла в ужас. Неужели они не слышали, что доктор Аррельо только что сказал? Неужели это объяснение никак не изменило их мнения? Саму Фэйт оно, по крайней мере, заставило снова начать размышлять. Заставило призадуматься, уж не заблуждалась ли она все это время…
— Как ты можешь такое говорить? — вдруг выпалила Фэйт. — Звучит так, словно бы ты обрадовался, случись с ним что-то ужасное.
— А твоя болтовня звучит как апология корпоративных свиней, — парировал Оскар. — Вот подумай сама, сколько миллионов жизней удалось бы спасти, если бы с Аррельо было покончено прямо сейчас. Учитывая поддержку корпорации «Кью» и всю ту славную рекламу, которую он им обеспечивает, ручаюсь, что эти подонки… — тут он помедлил и ткнул пальцем на вход в здание у них за спиной, — могут даже пересмотреть свои планы относительно строительства комбината в бассейне Виборы.
— Без шансов, — пробормотала Руна. — Они думают только о деньгах.
Оскар не обратил на неё ни малейшего внимания. Он уже вошёл в режим полномасштабного разглагольствования. Лицо его раскраснелось, а в глазах запылал праведный гнев.
— Миллионы жизней,—сказал он Фэйт. — Подумай об этом. Птицы. Рыбы. Обезьяны. Твои драгоценные змеи. Все эти живые существа! Корпорация «Кью» вполне может построить свой завод где-нибудь ещё. У них есть альтернатива. В отличие от этих существ, которым не приходится выбирать, где им жить. Для них—либо бассейн Виборы, либо гибель.
— Я знаю, — сказала Фэйт. — Но…
— Но что? — настойчиво вопросил Оскар. — Аррельо необходимо остановить. Вот все, о чём я здесь говорю. Выживание наиболее приспособленных, детка. Выживание наиболее приспособленных. Ведь вы, типа биологи, именно в это верите? А после того как Аррельо продался, разве ты можешь корить меня за то, что я считаю вполне допустимым обмен одной жизни преступника на несчётное число жизней невинных людей?
— Полегче, братец, — пробормотал Зет. — Все путём.
Но Оскар лишь от него отмахнулся.
— Нет, не все путём, — заявил он, а затем протянул руку и резко ткнул Фэйт пальцем в грудь. — Вот она заявляет, что якобы заботится о животных и о благополучии всей планеты. А ведь, черт побери, Фэйт же у нас учёная. Простая арифметика должна быть ей прекрасно знакома. Так может ли она и впрямь не понимать, о чём я пытаюсь сказать? О том, что одна жизнь здесь противостоит миллиону?
— Гм… — Пытаясь быть честной и урвать себе несколько секунд на раздумья, Фэйт сделала паузу и поразмыслила над тем, что говорил Оскар. В каком-то смысле это была чистая правда. Одним своим решением, и не важно, что его на это подвигло, Аррельо приговорил к смерти несчётное число всевозможных живых существ — змей, птиц, насекомых, древесных лягушек, млекопитающих и многих других. А некоторые виды он, вполне возможно, обрёк и на почти гарантированное вымирание. Если смотреть на вещи в жёстком холодном свете логики, решение Оскара казалось простым и даже изящным. Удали одного — и миллионы продолжат своё процветание.