Выносящая приговор
Шрифт:
Убедившись, что погони и преследования нет, я сбавила скорость, а затем остановилась, прижав купе к обочине. Повернув голову вправо, я осмотрела неоновую вывеску бара «Тольятти», завлекающую случайных прохожих. Желание в тот момент было одно – утопить боль души в крепком алкоголе. Смахнув пальцами слезы с лица, я взглянула в зеркало, рассматривая свое отражение, не доставляющее больше удовольствия. Неподвижное тело лишь медленно наполняло легкие теплым воздухом, не совершая иных действий, а глаза продолжали сматриваться в знакомое лицо, напоминая о брате. Тяжелый вздох и я вновь обрела подвижность.
Вернулась я в реальность, когда была уже достаточно пьяна, а гнев мужа не вызывал страха. Расплатившись, я покинула душное помещение и, оказавшись на улице, вдохнула морозный воздух. С неба сыпались крупные снежные хлопья, укрывая землю белым покрывалом. Они кружились в свете фонаря, словно мухи и, описывая пару кругов в воздухе, ложились мне под ноги. Вернувшись в салон авто, я завела двигатель. 22:12 – высветилось на приборной панели. Развернув «Додж», я направилась в сторону клуба «Кайман».
Как же мне хотелось причинить боль Макару, хотелось унизить его так же, как он унизил меня. Я прекрасно знала, что именно причиняет нестерпимые адские муки мужу. Знала, где находится единственная, но очень большая брешь в его броне. Знала, где слабая сторона этого сильного мужчины.
Полчаса быстрой езды и авто заняло место на парковке. Оказавшись на улице, я взглянула на внедорожник Курганова, все еще стоящий у входа в клуб. Подняв взгляд на окна кабинета гендиректора, я вздохнула: они светились тусклым светом, намекая на его присутствие. Мне даже показалось, что кто-то, стоя у окна, наблюдает за мной.
Не желая промедления, я поднялась на третий этаж с помощь лифта, наполняющего тишину здания негромким гулом. Еще несколько секунд и моя рука коснулась металлической ручки. Опустив ее, я вошла в кабинет, осмотревшись: никого. Свет настольной лампы нехотя освещал пространство, отбрасывая замысловатые тени на стены и предметы интерьера. Прозвучал мой тихий вздох разочарования, а затем – негромкий хлопок двери за спиной. Резко обернувшись, я уставилась на Курганова, подпирающего стену спиной. Он, подойдя к двери, повернул ключ в замке и, сунув его в карман брюк, направился ко мне.
Замерев в шаге от напряженного тела, Руслан пристально посмотрел в глаза, пробуждая во мне животные инстинкты, желающие подчинять разум и управлять телом. Больше я не вдыхала воздух, ощущая возбуждение, а он, напротив, вдыхал часто и жадно. Один несмелый шаг и я оказалась в его крепких руках. Курганов мгновенно впился поцелуем в губы, а я издала тихий стон, вплотную прижавшись животом к нему. Теплая волна накрыла меня с головой, отключая здравый разум. Поспешно расстегивая его брюки, я продолжала отвечать на страсть и желание поцелуями.
Руслан стянул с меня платье и, подхватив на руки, положил на широкий мягкий диван. Скинув рубашку, он опустил тяжелое горячее тело сверху, вновь впившись в губы жадным поцелуем. Его руки скользили по коже, периодически впиваясь пальцами в плоть, а я содрогалась от этих прикосновений, начиная задыхаться. Воздух, теряя свои привычные свойства, становился осязаемым и заметным. Я чувствовала каждую его составляющую, иногда наполняющую легкие. Наши возбужденные напряженные тела окончательно лишились одежды, увеличивая площадь
Ощутив его в себе, я пискнула и, прикусив губу, зажмурилась, наслаждаясь резкими толчками. Какое-то безумие управляло сознанием, а я продолжала издавать стон за стоном, упиваясь его поспешными движениями. Мои пальцы впивались в мощную накаченную спину, а дыхание постоянно срывалось, не позволяя наполнить легкие до отказа воздухом. Руслан целовал шею, а из его груди вырывались тихие хриплые стоны, совершенно лишая рассудка. Дрожь тела… резкие толчки… онемевшие пальцы на его объемных бицепсах… а затем – тишина и его еле заметное дыхание.
Курганов прижался ко мне влажным телом, а я ощутила дрожь в его расслабляющихся мышцах и вновь впилась жадно в губы, коснувшись их языком. Долгий поцелуй. Дыхание Руслана снова стало ускоряться, выдавая нарастающее возбуждение. Поднявшись неожиданно с моего влажного тела, он сел на диван, откинувшись на спинку, и, потянув меня за руку, усадил на свои бедра. Его горячие влажные губы касались груди, а я, закрывая глаза от блаженства, мечтала о продолжении этого безумия.
Продолжение было таким сладким и длительным, унося меня далеко и куда-то высоко. Туда, где не существовала обыденная реальность, где не существовало ничего, кроме инстинктов и страсти. Мои неспешные движения вызывали бесконечные стоны удовольствия, вырывающиеся из его груди с каждым выдохом. Вновь прижавшись дрожащим телом к нему, я опустила голову на широкое объемное плечо и закрыла глаза, чувствуя, как быстро бьется его сердце в груди. Ладони Руслана скользили по моей спине, погружая сознание в покой и умиротворение. Стоящая рядом жестокая бескомпромиссная месть довольно улыбалась, фиксируя неоспоримые факты измены в книге грехов и пороков.
Домой я вернулась лишь утром. Купе замерло у дома, я сжала дрожащие руки на рулевом колесе, опустив на них голову. В висках пульсировало, а я машинально считала каждый неспешный удар сердца. Мерзость, забравшаяся в душу, что-то переставляла там, меняя постоянно местами и, периодически охая и вздыхая, снова начинала передвигать какой-то груз, обустраиваясь. Подняв голову, я выбралась из салона авто и, пикнув сигнализацией, направилась в подъезд.
Двери лифта тихо открылись. Я не спеша вышла из кабины, осмотрев входную дверь убежища ячейки общества и оказавшись в темной прихожей, замерла, слушая беззвучие, способное подарить покой. Тишина дарила надежду на то, что мужа нет дома. Скинув куртку и ботинки, я поправила платье, мельком взглянув на зеркальное отражение своего бледного уставшего лица. Оно походило на лица тех, кого принято было держать в застенках желтых домов.
Войдя на кухню, я замерла на месте, уставившись на роскошный букет крупных лилий, лежащий на барной стойке. Спина прижалась к стене, а затем тело скользнуло вниз, лишившись устойчивости. Обхватив колени руками, я уткнулась в них лицом и заплакала. Боль с силой сжимала сердце, которое и так с трудом сокращалось в груди. Оно из последних сил пыталось сохранить мою жизнь, разгоняя по артериям кровь, насыщенную кислородом. Тело содрогнулось, а я зарыдала громко от отчаяния.
– Даша, ты что? – послышался справа взволнованный голос мужа.