Выпускной Альфа Прототип

Симович Сим

В Сердце эффект был немедленным. Пульсация стен усилилась, приобрела гармоничный ритм. Трансформирующееся существо в центре камеры издало протяжный звук — не крик боли, но вздох облегчения.

— Я чувствую их, — произнес голос, теперь гораздо более похожий на человеческий. — Они... помогают мне найти путь.

Человеческие черты проступали всё отчётливее в облике парящего существа. Уже можно было различить лицо, руки, торс. Волокна

грибницы, всё ещё соединённые с ним, теперь не выглядели как паразитические отростки, высасывающие жизнь, но скорее как поддерживающие связи, соединяющие, а не поглощающие.

Но битва ещё не была выиграна. Лейтенанты прорвали оборону Карманова, и теперь нескольким из них удалось проникнуть в глубину камеры. Их глаза пылали янтарным огнём фанатичной преданности коллективному разуму.

— Процесс не должен быть прерван, — прохрипел самый крупный из них, направляясь к Святогору. — Интеграция необратима.

Елена встала между старейшиной и приближающимся зомби:

— Нет! Ты не понимаешь! Мы не разрушаем систему, мы спасаем её! И тебя вместе с ней!

Лейтенант на мгновение замедлился, будто слова достигли какой-то части его сознания, всё ещё сохранившей индивидуальность. Но затем янтарное сияние в его глазах усилилось, и он продолжил наступление.

В этот критический момент раздался новый голос — чистый, сильный, командный:

— ОСТАНОВИТЕСЬ!

Этот приказ, исходящий от трансформирующегося существа в центре камеры, пронёсся не только по помещению, но и по всей телепатической сети.

Лейтенанты застыли на месте. Их глаза потеряли янтарный оттенок, став на мгновение пустыми, а затем... человеческими. Растерянными, испуганными, но осознающими.

В центре камеры парила фигура, теперь определённо антропоморфная. Высокий рост, мускулистое тело, покрытое странной бронёй из хитиновых пластин и металлических вставок. Лицо сохраняло нечеловеческие черты, но было узнаваемым — Антон Соколов, эволюционировавший, трансформированный, но всё же... он сам.

— Елена, — произнёс он, глядя на неё. — Святогор. Профессор. Полковник. Вы... вернули меня.

— Антон? — Елена шагнула ближе, всматриваясь в его лицо. — Это действительно ты?

— Я, — он слабо улыбнулся. — Или, по крайней мере, то, что от меня осталось. Смешанное с... многим другим.

— Грибница? — осторожно спросил Левченко. — Коллективный разум?

— Он всё ещё здесь, — Антон коснулся своей головы. — Всё ещё часть меня. Все эти связи, все эти сознания... Я не могу просто отключить их.

Это убьёт миллионы.

— И не нужно, — твёрдо сказал Святогор. — Смысл был не в уничтожении системы, а в изменении её природы. Не контроль и подчинение, а симбиоз и сотрудничество.

Антон кивнул, медленно опускаясь на пол камеры. Волокна грибницы, всё ещё соединённые с его телом, теперь образовывали гармоничный узор, распространяясь от него по всему помещению.

— Я перестраиваю протоколы взаимодействия, — сказал он. — Возвращаю автономию индивидуальным сознаниям, сохраняя при этом целостность сети. Это... сложно.

Его лицо исказилось от напряжения, но затем расслабилось.

— Община помогает, — продолжил он. — Их синхронизированные разумы служат стабилизаторами. Без них процесс был бы невозможен.

По всему комплексу колонии происходили удивительные изменения. Люди и зомби, ранее находившиеся под полным контролем грибницы, внезапно останавливались, моргали, будто пробуждаясь от глубокого сна. На их лицах отражалось замешательство, шок, иногда — облегчение.

Телепатическая сеть не разрушалась, а трансформировалась, превращаясь из инструмента контроля в средство коммуникации и сотрудничества. Грибница продолжала соединять разумы, но теперь не поглощала их, а объединяла на основе добровольного участия.

— Получается, — выдохнул Левченко, наблюдая за показаниями анализатора. — Телепатическое поле стабилизируется в новой конфигурации. Индивидуальные узоры восстанавливаются, но остаются связанными с общей сетью.

— Симбиоз, — кивнул Антон. — То, к чему мы изначально стремились. Эволюция через интеграцию, а не доминирование.

Он с трудом поднялся на ноги, его тело всё ещё адаптировалось к новой конфигурации.

— Но работа только начинается, — продолжил он. — Восстановление повреждённых сознаний, перенастройка протоколов, создание новых этических параметров для системы... Это займёт время.

Елена подошла к нему, осторожно касаясь его руки:

— Важно, что ты вернулся. Что у нас есть шанс исправить то, что пошло не так.

Антон посмотрел на неё, и в его глазах, всё ещё сохранявших необычный янтарный оттенок, промелькнуло что-то глубоко человеческое:

— Я никогда полностью не исчезал. Даже когда коллективный разум почти поглотил меня, оставалось... ядро. Сущность, которая отказывалась раствориться.

— Душа, — тихо сказал Святогор. — То, что делает нас нами, независимо от формы, которую принимает тело.