Вырь. Час пса и волка
Шрифт:
– Отступать в катакомбы! – совсем рядом звучал голос Назара. – Живее, помогите остальным!
Кто-то коснулся плеча Виктора, заставляя его вздрогнуть от неожиданности. Он увидел перед собой Федку. Мальчишка вцепился ему в плечо, раззявив рот.
– Г-господин лекарь! – на глазах Федки теплились слёзы. – Нужно уходить!
– Иди, – Виктор едва узнал собственный голос. – Иди, я тебя не держу.
Он устал. Так невыносимо устал.
– Н-но господин! Как же ты?
Виктор моргнул – взгляд
– Я же сказал – иди…
Федка какое-то время смотрел на него пристально, с тревожным нетерпением. Затем громко выпалил:
– Тогда я тоже останусь! – голос мальчишки сорвался жалким писком. – Останусь и во что бы то ни стало… стану защищать тебя, господин.
– Не глупи, – Виктор коснулся пальцем щеки и с удивлением заметил, что кожа мокрая от слёз. – Тебе нужно бежать вместе с остальными.
– Почему тогда ты не бежишь, господин? – Федка зло сцепил зубы, стараясь не разреветься. – Разве этих несчастных не убьют вместе с тобой?
Виктор огляделся. Их окружала кровь, пропитавшая солому. Кровь, вытекающая из клочьев плоти. Он уже давно перестал узнавать живых людей в вывернутых кишках, раздроблённых костях и отрубленных конечностях. Для него они были действием, ремеслом.
Обязательством.
– Ты не можешь умереть, господин, – повторил Федка. – В прошлый раз ты спас моего брата. А ведь все уже решили, что он не жилец. Поэтому, если с братом снова что случится… или уже случилось там, в бою. Только ты его спасти сумеешь, господин. Я-то точно знаю.
Виктор хотел было ответить, но не смог. Язык во рту иссох, обратившись в сухую щепку.
– Опомнись, господин лекарь, – в тёмных глазах мальчишки Виктор видел своё мутное отражение. – Ума тебе не занимать, так сам домекни – уходить надобно! В подземном кладбище ходы есть. Я сам слышал. По ним уйти сможем. Ну? Господин лекарь?
Кто-то ещё пытался вывести раненых, тянул искалеченных за плечи, согнувшись телом – волочил. Большинство насельников бежали очертя голову.
Виктор сделал шаг. Второй шаг, третий – неровные закоптелые стены пещеры расступились. Свет, льющийся с неба, рухнувший на голову – ослепил, заставил сделать порывистый вдох.
Дым окутал склон холма под монастырём. Обозные телеги, фургоны и шалаши, объятые пламенем, сминались, рушились, как детские игрушки. Огонь пожирал тюки сена, заготовленные для лошадей. Пылала крыша монастырской бани.
В устроенном при монастыре военном лагере творился хаос. Кочевники, прорвав боевые ограждения, мчались на лошадях сквозь дымовую завесу, вминая бегущих людей копытами в грязь.
Чёрный дым расползался по воздуху, охватывал удушливыми волнами.
– Под часовней! – закричал на бегу Федка. – Кладбище, оно под часовней! Наверх! Вон там!
Виктор вытянул шею, вглядываясь на вершину холма. В свете
Опомниться Виктор не успел. Свистящая стрела прорезала воздух и вонзилась, выбивая искры, в кольчугу бегущего рядом с ним ратника. Ратник повалился набок, успел согнуть колено. Застыл, хватаясь одной рукой за древко стрелы, торчащей из груди. Лицо его исказилось в проявлении ужаса.
Свист. Новая стрела угодила ратнику в голову, между челюстью и гортанью.
– Ура-ага! – в буре мчащихся голосов Виктор разобрал слова на языке Изумха. Прежде ему и в голову не могло прийти испытать свои знания на столь губительной практике. – Убивай! Семена, что гниют в земле! Срубай голову Сеятелю! Срубай!
Из общего рёва приблизился конский храп. Морщась от дыма, Виктор увидел, как, вырвавшись из серой завесы, мимо пронёсся вихрь изуметских всадников. Копыта лошадей рванули землю в паре саженей, кидая грязь.
Впереди послышались надсадные крики. Дорогу к монастырю пересекла ватага всадников. Виктор видел чёрные скошенные глаза, мерцающие из-под остроконечных шлемов.
– Назад! – он толкнул Федку в сторону. – Назад!
Осыпь камней оживилась под ногами, когда они стали сбегать по крутому склону. Свист. Толчок. Боль, отдающаяся во всё тело. Даже в корни зубов. Забрызганный кровью Виктор сделал пару заплетающихся шагов. Ноги предательски подогнулись, и он кубарем покатился сквозь острые заросли можжевельника.
В себя Виктор пришёл, лёжа возле выгребной ямы. Рукав захудалой стёганки пропитывался кровью – из него торчала, ощетинившись тёмно-жёлтыми перьями, изуметская стрела.
– Господин! – рядом возник взъерошенный и запыхавшийся Федка. – Пожалуйста, господин, только не умирай! Не умирай!
Мухи лезли в лицо. Виктор зажмурился, когда одна из них ударила ему в глаз.
– Нам не успеть к часовне, – он застонал. – Ни за что не успеть.
Движение отозвалось болью от кончиков пальцев до груди. Виктор непроизвольно захрипел.
– Но что нам тогда делать, господин? – не умолкал Федка. – Что тогда?..
– Ложись!
Земля содрогнулась. В нескольких саженях взлетела взрытая копытами почва. Приблизившийся изумет натянул поводья, понукая вороную лошадь отстать от остальной ватаги. Зверюга, облачённая в железную личину и многослойный кожаный панцирь, вскинулась, задёргала головой.
– Ты ещё жив, вольноотпущенник? – слова на языке Изумха звучали, как грохот падающего камня. Виктор с трудом различал смысл сказанного: говорящий всадник заглатывал слоги. – Я видел, как под тобой споткнулась лошадь. Думал, ты превратился в давленое мясо.