Вырь. Час пса и волка
Шрифт:
Виктор старательно пытается вникнуть в разговор.
– Покров? Что ещё за Покров? Впервые слышу.
– Выражусь иначе, чтобы тебе было проще понять. Что видишь ты на месте второй души, зовущей себя Каргашем?
Словно желая удостовериться, Виктор косится на Каргаша, блуждающего по горнице.
– Не знаю. Тень?
– Поразительно, –
– А что? Что я должен видеть?
– Уродливую тварь, – с омерзением отзывается со своего места Инесь.
– «Так красиво меня ещё никто не называл», – ерепенится Каргаш, усаживаясь на стол и сгибая локти.
– О! – Виктор не способен сдержать косой усмешки. – Так ты не просто нытик и брюзга, но и урод вдобавок ко всему?
Бес нарочито громко гогочет.
– «А ты и расстроился? Представлял меня чернявой бабёнкой с огромными дойками?»
Виктор невозмутимо пожимает плечами:
– «Почему же сразу чернявой? Светленькой».
Инесь указующе машет в их сторону рукой.
– Ты слышишь? Изощряются в остроумии! Да он с этой тварью не разлей вода! С тварью, что смеет угрожать нам с тобой в нашем же доме!
Виктор стирает ухмылку, пристыженный замечанием. Каргаш это чувствует, распаляется ещё громче.
– «Нет-нет, дорогуля. Я не угрожаю. Я ставлю вас в известность, что вас ждёт, когда…»
– От меня что-то требуется? – с напускным серьёзным видом вопрошает Виктор, обращаясь к старику.
Сурай долго молчит, о чём-то размышляя.
– Для начала выберите имя.
– Чего? Имя? Какое ещё?..
– Выберите имя, под которым вы будете существовать вместе.
***
Мизгирь с трудом перевернулся на бок, цепляясь за траву в темноте.
– «Тебя ободрали как липку», – поспешил уведомить Каргаш.
– Что? Какого лешего?.. Где я? Ни зги не вижу.
Мизгирь скатился в холодную воду, перепачкался в тине. Встал на четвереньки, бранясь и нарекая водяниц последними потаскухами. Выполз на траву, представляя, в какой чертовски неприятной ситуации он оказался.
У него забрали все вещи. Наверняка кто-то из водяниц сейчас щеголяла в его перештопанных портках по своим заводям, вызывая зависть у пропахших рыбой подруг. Если, конечно, она не выбрала намотать их себе на голову, изображая таким способом
– «А чего собственно ты ожидал?» – со знанием дела вопрошал Каргаш, мрея при слабом свете луны. – «Будто в прошлые разы ты достигал успеха. В твоем случае успех – это что-то недосягаемое. Впрочем, продолжай в том же духе. Будь у меня живот, я бы точно надорвал его от смеха, наблюдая за разыгравшимся представлением. Если бы только та пахнущая рыбой сука не сравнила меня с лярвой, то, возможно, я мог бы по достоинству оценить их старания. Но подумать только! Сравнить меня с какой-то жалкой лярвой?..»
– Заткнись! – вслух обозлился Мизгирь, пытаясь встать на одной ноге. – Такое со мной в первый раз! Чтобы настолько в наглую обокрасть. Чтобы с голым задом оставить! Нахальства здешней нечисти не занимать. А ещё монастырь называется.
Мизгирь ощупал недействующую ногу. В горячем настое мыслей всплыла идея исправить на себе шов Явиди. Это помогло бы ослабить заболевание. Он думал об этом каждый день, не в состоянии больше выносить бесполезности своего тела, подвергнутого гноению проклятого шва.
Голос Каргаша напомнил, почему этого делать не стоило.
– «По-твоему, это «монастырь» виноват в том, что ты сунулся в ночь абсолютно беспомощный к утопленницам и дал им выставить себя полным идиотом?»
Мизгирь вспомнил о заговорённом веретенице, что использовала в прошлом Инесь. С его помощью вырица могла заставить Каргаша заткнуться, а то и вовсе исчезнуть на короткий срок. Но существовало одно «но». Каргаш такого не прощал.
Они с Каргашем слишком долго прожили сшитыми вместе. Ненавидеть и срываться на бесе было всё равно, что ненавидеть самого себя. Долго так было не прожить, и каждый раз он, а не Каргаш, начинал сходить от этого с ума.
– Гангрена! Где моя трость? Я не могу встать!
– «Осталась там, где ты рухнул».
– «Там» это где? Мы разве не на том же месте?
– «Тебя отволокли в болото поблизости».
Мизгирь схватился за волосы на висках и издал громкое и выразительное рычание. После этого ему потребовалось немало времени, чтобы уравновесить свои чувства и наконец-таки отыскать подходящую палку, на которую он смог бы опереться. Не прекращая сыпать бранью себе под нос, Мизгирь принялся всматриваться в небо, пытаясь определить своё местоположение.
– «Нужна помощь?» – учтиво интересовался бес.
– Не лезь.
– «Всё никак не пойму. Ты действительно настолько жалкий или просто не знаешь, как изящней себя наказать?»
– Заткнись, Каргаш. Я начинаю злиться.
– «Давай меняться, лекарь. Тебе ведь самому опостылело влачить столь жалкое существование».
Мизгирь усмехнулся, но вовсе не из-за весёлости.
– О, нет, не думай, что из-за того, что какие-то болотные девки украли у меня портки, я сдвину шов. Я без ноги обхожусь целый год, чтобы шва не трогать, а тут, думаешь, сдамся? Этому никогда больше не бывать. Никогда. Даже если подыхать буду в выгребной яме.