Выше головы! (CИ)
Шрифт:
— Поможет. Внезапно, на самом подъёме своей карьеры… Да ещё самому, без заявки! Все поймут, что ты не так здоров и нормален, как выглядишь и как все думают. Это вернёт проблему. Это сделает проблему нерешаемой! И это правильно.
Он не говорил ничего про своё отношение к «бэшкам» и вообще ИскИнам. Почему-то мне казалось, что «Кальвис» не коснулся его напрямую. Он одинок, и был таким всегда. При этом он мог скорбеть с коллегами — притворства ему не занимать!
Он сумел пройти через мелкое сито спамеров, раз уж успел побывать офицером Отдела Безопасности, а вот теперь стал экспертом. Уникальный человек! Впрочем, вокруг меня хватает таких. Я умею
— Когда я должен это сделать?
— Чем быстрее, тем лучше!
— Я не могу сделать это… так! — объяснил я. — Нужно придумать способ. Найти место…
— Три дня, — ответил он, помолчав и как будто что-то подсчитывая в уме. — Двадцать пятого. Пятница.
— Это послезавтра! Ты сказал «три дня».
— Двенадцать ночи двадцать пятого марта, — повторил он. — Переживёшь этот срок — получишь труп. Чей-нибудь.
Я вздохнул, не решаясь продолжать спор. Двое суток — не густо. Что можно успеть за такое время? Разве что придумать, как убить себя.
«Он не считает меня человеком, — вдруг догадался я — и ощутил облегчение, как будто перепрыгнул бездонную пропасть. — Он вообще не считает меня живым — в отличие от людей, которых он видит нуждающимися в такой вот защите. Кто знает, что думают его гипотетические «друзья»… Но он исполняет роль вестника потому, что воспринимает меня как машину, у которой удалили внешнюю кнопку — осталась внутренняя. И шантаж должен нажать на неё. Он бы не смог предложить такое человеку и сохранить свою маску перед терапевтом. Другое дело андроиду, роботу, ИскИну — их не жалко. Потому что это не убийство. Машину не убивают — отключают».
Его отношение было таким, какого я ожидал от людей четыре года назад. А ведь только единицы демонстрировали что-то похожее! Профессор Нанда, например. У Посредников такие люди назывались «шовинистами» — перешло из сленга в терминологию. Редкая, но встречающаяся «отличительная особенность»: воспринимать как «жизнь» только то, что имеет кровь и плоть.
У шовинистов чаще случались проблемы непонимания с обслуживающими камиллами. В комнаты им всегда ставили специально обученных, которые умеют проявлять себя «не раздражающе». Эта же отметка не позволяла стать обладателем «подарков» типа Чарлика. При этом они могли получать почти все профессии, хотя в педагоги их брали неохотно. А вот в медики — никогда. И, разумеется, их не было среди программистов и посредников. Впрочем, проверять работу ИскИнов они умели едва ли не лучше остальных, так что они легко находили себе место в ОБ или ремонтных бригадах. Шовинистическое отношение обычно формировалось в раннем детстве плюс события, которые отпечатывались на психике. Кому-то удавалось изжить это, кто-то всю жизнь смотрел на «младших братьев» — и видел всего лишь инструмент.
Как и другие относительно безопасные фобии, шовинизм считался частью личной сферы. Информация о нём была открыта в основном специалистам, которым предстояло учитывать это обстоятельство. ИскИны тоже о ней знали.
— Я понимаю, — повторил я, наверное, в сотый раз.
— Надеюсь на это, — и он помахал играющим детям.
Делал он это свободной правой рукой, в то время как левая продолжала прикрывать рот.
— Времени у тебя немного — потрать его с пользой! И не воспринимай это как какую-то ненависть. Тебя не
— Уверен, многие скажут вам «спасибо»! — мрачно пошутил я.
— Нет, — и он посмотрел на меня едва ли не с жалостью. — Смысл в том, чтобы никто не понял, за что говорить «спасибо». Никто и никогда. Это делается не ради благодарностей. Люди помогают друг другу не для этого. Может, ты успеешь понять, зачем всё. Ты же умный!
«Зачем портить игру?»
До ужина, обещанного распрекрасной Хлое, оставалось чуть больше часа, и я зашёл к себе в блок — как будто для того, чтобы подготовиться. Так оно и было, да только не об ужине я размышлял…
— Как прошёл твой день? — встретил меня Чарли, едва я переступил порог комнаты. — Всё хорошо? Или были проблемы? — и он пошевелил острыми ушами с кисточками на концах.
Свин не напоминал, что ему было скучно одному: сегодня я никак не мог взять его с собой, во всяком случае, днём. Но вечером другие правила, а что можно жаловаться на одиночество, я ему уже объяснил. Друзья имеют право и прямо-таки обязаны выражать своё недовольство, если что-то не так.
Под «одиночеством» мы оба понимали ситуацию, при которой свин сидит у меня в комнате без живого общения с людьми. Он мог подключиться к Сети, но что это меняет, когда рядом нет того, кто дорог? Для Чарли это было неправильно — всё-таки его создавали быть компаньоном, наперсником, другом! «Каково ему будет, если я…?»
— Ты возьмёшь меня на вечер?
— Извини… Сегодня никак.
Проигнорировав кресло, я опустился прямо на пол — давно этого не делал, но вдруг захотелось. Так было надёжнее — удобнее думать. Как же описать мои проблемы? И надо ли ими делиться с Чарликом? Он уже чувствовал, что что-то случилось. Беда в том, что и я не мог толком оценить создавшееся положение — куда уж малышу, который продолжает учиться! Впрочем, он уже не был таким малоопытным…
Жубер пообещал, что узнает, если я посмею рассказать всё Инфоцентру. Как и с неведомыми друзьями и угрозой, это могло быть блефом. Но представим, что так и есть.
Дня начала: как он узнает? Каким бы умным он ни был, но взломать центральный логос он бы не смог! Если он не мегагениальный программист, разумеется. Но программист-шовинист — это что-то совсем новенькое! Жубер из другой службы — из Отдела Безопасности. Он представляет алгоритмы действий ИскИнов, но не может повлиять. С другой стороны, зачем? Хватает того, что он знает о существующих технологиях и умеет с ними управляться.
«Ему и не нужно никого взламывать!» — я широко улыбнулся и посмотрел на Чарли, который заинтересованно смотрел на меня, вращая пружинистым хвостиком. Смотрел молча: «не мешать, когда я думаю», он тоже уже научился.
Жубер не программист. И сколько бы их там ни было, программистов среди них точно нет. Они применяют другие методы… Зачем взламывать логосы, если можно проверить активность коридорных камер, микрофонов и датчиков движения? Эти приборы — неотъемлемая часть камиллов, опекающих свой сектор коридора, а вот логосы подключаются туда лишь в случае необходимости. Скажем, когда им сбрасывают информацию о каком-то человеке, они сию же секунду проверяют его месторасположение. И чем заметнее этот человек, чем значительнее та роль, которую он играет, тем больше нагрузка на «глаза» и «уши».