Выше полярного круга (сборник)
Шрифт:
— От этих коктейлей на второй день потолок валится, — поддержала Таня.
— Дело привычки, ребята. — Горик подкатил под лоб глаза. — Если общество желает — будет так, как желает общество, без дураков…
Официант принес коньяк и Горик тут же отослал его за водкой.
— Дамам коньячку или шампанского? — спросил он.
— Шампанского, — сказала Таня.
— А я уже ничего не хочу, — вздохнула Люся. — Голова закружилась.
— Ах, как кружится голова. Как голова кружится… — Горик наполнил фужеры девчат шампанским. — Это головокружение
— От каких успехов? — незло возмутилась Таня. Чувствовалось, что «живописец» ей не нравится.
— От общих, — бросил Горик. — Вы имеете явный успех у Володи из Кусинска. Правда, Володя?
Оркестр снова завел какой-то прыгающий мотивчик. Вместо ответа Володя сказал:
— Такую муру выдают. Кому это нравится?!
— Многим, — вступилась Люся за музыкантов. — По-вашему, надо играть танго моей бабушки?
— Почему бабушки?.. Мало ли хороших песен на свете… Хотя бы та же «Прощай». Приятно слушать и танцевать. Давай. Горик, еще раз закажем.
— Пятьсот порций при любой погоде, — сказал Горик. — Но ведь, старик, за высоту, за красоту…
Володя удивленно глянул на него:
— Я ж заплатил!
— И хотел, чтоб за десятку они дули весь вечер по твоему желанию? — У них клиентов — полный зал. Теперь бедных нету, старичок, все Рокфеллеры.
— Но ведь за такие деньги лесоруб целый день пашет в тайге, — возмутился Володя.
— Так то в тайге, старик. Там свежий воздух, целебный запах хвои… А тут вредное производство… Табачный дым, винные пары… Это, друг Володя, сильно влияет на функции нервной системы организма…
— Не платите им больше из принципа, — сказала Таня. — Они зарплату получают за свою работу. Мне, например, никто не платит сверх положенного. И ничего, живу…
— Су-ще-ствуешь, — процедил Горик с какой-то злостью. — Жить и существовать — не одно и то же…
— А вы живете? — задиралась Таня.
— Стремлюсь…
Мимо столика прошмыгнул официант, Володя окликнул его.
— Нести горячее? — справился парень.
— Это само собой… Закажи еще разок «Прощай»… По просьбе Володи из Кусинска специально для девушки Тани. — Он выложил на край стола десятку.
Таня заметно смутилась. У Сидельникова заходили желваки на щеках.
— По просьбе Володи из Кусинска…
Оркестр заиграл «Прощай». Володя сразу же пригласил Таню. Она покорно встала и положила руку на его плечо.
— У вас сегодня какое-то событие? — спросила Таня.
— Вроде этого…
— Не могу вспомнить, где я встречала вашего друга…
— Его тут многие знают. Он этот… живописец. Говорит, кончил академию художеств.
— Интересно, каких художеств… — загадочно обронила Таня. — Он такое мне говорил, пока вы танцевали с Люсей. Вы его давно знаете?
— Второй день… А что?
— Так… Просто он мне не нравится…
— Мне тоже, — признался Володя.
— Зачем же вы с ним пьете?
— Так вышло… Теперь буду пить только с вами… и
— Может, вообще больше не надо?
— Чего не надо?
— Пить. Вы уже и так прилично…
— Слону дробина!.. Могу выпить ведро, если надо! — Володя увидел развалившегося за столом Горика, сощурился. — Денег не жалко… Не они нас — мы их зарабатываем… Хочешь, Таня, эти трубачи всю ночь будут шпарить по моему указанию? А? Могу закупить их с потрохами, чтоб при мне — никаких этих… Хочешь?
— И что вы этим кому-нибудь докажете?
— А ничего не докажу… Просто — и все… Может человек раз в жизни… Может, а? Может!
Закончился танец. Володя проводил Таню к столику, а сам, исподлобья взглянув на Горика и пытаясь держать равновесие, направился к музыкантам…
С этого момента в течение всего вечера высокий гитарист через раз объявлял:
— По просьбе Володи из Кусинска…
И каждое такое объявление гости ресторана встречали аплодисментами, дружным смехом и одобрительными возгласами. Видимо, им правился репертуар, который Володя писал на салфетках и переправлял на эстраду через официанта, все чаще путая карманы…
— Володя из Кусинска посылает музыкальный привет…
Его приглашали за соседние столики выпить. Он танцевал с женщинами из других компаний. Он стал центром внимания всего ресторана…
— Для нашего уважаемого гостя из Кусинска…
Аплодисменты.
Володя отяжелел, едва держался. Таню и Люсю уже приглашали другие. Горик не танцевал совсем. Он только сидел, отвалясь на спинку кресла, и покровительственно смотрел на все окружающее.
— Старик, — сказал он Володе. — Пора рубить концы…
— А где девчата? — Володя обнаружил, что после очередного танца Таня и Люся не вернулись.
Горик прикрыл один глаз, всмотрелся в циферблат:
— Мы сидим почти четыре часа… Мало ли куда понадобилось девочкам. И вообще, запомни, старичок: женщин из ресторана любит не тот, кто угощает, а тот, кто уводит. Это закон цивилизованного мира…
— Песню «Кони привередливые» оркестр исполняет по желанию нашего гостя Володи из Кусинска…
Девчата не возвращались…
— Кони привередливые… — в пьяной задумчивости проговорил Володя. — Значит, говоришь… закон…
Горик подозвал официанта.
— Старик, подведи наш посмертный баланс, — велел он парню.
В зале мигнул свет.
— Это что? — поднял голову Володя.
— Это предисловие к финалу, старичок… Баиньки пора…
— Баиньки?! Пить будем… гулять будем… а смерть придет…
— Не надо, — насмешливо обронил Горик. — Без меня…
— Оркестр исполняет прощальный вальс, — объявил гитарист.
На прощальный вальс Володя пригласил женщину из-за соседнего столика, которая сидела с двумя пожилыми военными. Она поколебалась, глядя то на военных, то на «любимца вечера», но все же пошла. Однако после нескольких Володиных «па» женщина остановилась и мягко посоветовала: