Выше полярного круга (сборник)
Шрифт:
У одной из дверей с табличкой «Народный судья т. Мелентьев А. В.» милиционер сказал Володе:
— Подожди здесь. — Внимательно оглядел его, вроде шутя добавил: — Не убежишь?
— От себя не убежишь, — кисло улыбнулся Володя.
— Не можешь пить водку — пей кислое молоко, — вроде сочувственно обронил милиционер и толкнул дверь в кабинет народного судьи Мелентьева.
Он не возвращался долго. А Володя одиноко сидел в восьмикресельной секции, какие бывают в кинотеатрах, и думал: «Как же это сразу суд? Без следствия, без доказательств вины,
На этот вопрос ответил судья Мелентьев — молодой, подтянутый, в белой сорочке с модным галстуком. По обе стороны от него занимали высокие кресла народные заседатели, сбоку пристроилась за маленьким столиком молоденькая девчонка — секретарь. Милиционер, так и не раздеваясь, занял место в первом ряду. Больше в зале никого не было.
Судья попросил Володю назвать фамилию, имя и отчество, год рождения, место жительства и работы, должность, семейное положение…
— По какому делу вы приехали в Североград? — спросил судья.
Сидельникову этот вопрос показался провокационным, и он ответил обтекаемо:
— По производственным делам приехал…
— Значит, вас послали за делом, а вы занялись пьянством и нарушением правопорядка в нетрезвом состоянии, — буднично резюмировал судья.
— Я ж в нерабочее время, — пролепетал Володя, не узнавая собственного голоса, таким он был жалким и самому себе отвратительным. — А что я такое нарушил?
— Вы даже не знаете?
— Не помню…
— Вы что, алкоголик с большим стажем?
— Нет. Можно сказать, не пью вообще. А тут так получилось…
Судья и заседатели заулыбались. Видимо, эту отговорку им уже приходилось слышать тысячи раз.
— Так получилось… Так получилось… — повторил судья, листая лежавшие перед ним бумага. — А получилась, гражданин Сидельников, вот какая некрасивая история…
И судья зачитал, что двадцать второго января посетитель ресторана «Центральный» Сидельников Владимир Никанорович, будучи в стадии сильного алкогольного опьянения, учинил дерзкий скандал, который выразился в неподчинении администрации ресторана, требовавшей, чтобы вышеупомянутый Сидельников покинул зал, поскольку ресторан закончил работу и все гости разошлись. Однако гражданин Сидельников отказался выполнить эту просьбу и требовал, чтобы оркестр играл для него лично всю ночь…
— Вы что, меломан? — спросил судья, отрываясь от чтения протокола. — Болезненно любите музыку?
— Нормально люблю, когда трезвый, — сказал Володя.
На помощь администратору, продолжал судья, пришли музыканты из вокально-инструментального ансамбля «Чародеи», которые пытались унять пьяного Сидельникова, но последний обрушился на них с кулаками и нецензурной бранью, опрокинул стол с посудой, а солиста Курносова ударил кулаком по голове и порвал на нем брюки. Администрация ресторана вынуждена была вызвать наряд милиции, чтобы силой обуздать пьяного дебошира. Однако Сидельников угрожал работникам милиции при исполнении ими
Будучи доставленным в медицинский вытрезвитель, задержанный Сидельников и там вел себя агрессивно, отказывался раздеться и кричал о каком-то ящике, который якобы дороже всех «чародеев», вместе с их барабанами, гитарами и порванными штанами…
При упоминании о ящике Володю бросило в жар. Он уже не сомневался, что ящик попал в руки милиции и теперь начнется дознание. Дальше он не слушал судью, который продолжал описывать его художества в медвытрезвителе. Он только очнулся, когда судья сказал:
— Вам все понятно, гражданин Сидельников?
Володя кивнул.
— Понятно или нет? — повысил голос судья.
— Может, и так. Многого я не помню…
— Мы предоставим вам время для воспоминаний, — пообещал судья. — Вы получите информацию к размышлению. — И он тут же объявил, что городской народный суд Северограда определяет гражданину Сидельникову наказание за мелкое хулиганство в виде десяти суток административного ареста с использованием его на принудительных работах… Решение окончательное и обжалованию не подлежит…
Тот же милиционер на той же машине привез Володю и спецприемник, расположенный на окраине огорода. За высоким забором стоял приземистый домик с маленькими окошками. Милиционер нажал сигнальную кнопку и вскоре за дверью послышались шаги, потом прогремели запоры. Пожилой старшина с повязкой дежурного и пистолетом на животе открыл тяжелую дверь, а решетчатую открыл только после того, как проверил документы. Он пропустил прибывших вперед, а сам шел сзади и захлопывал со звоном решетчатые двери, разделявшие коридор на отдельные секции. В средней части здания располагалась ниша с нормальным, но тоже зарешеченным окном. Там стоял письменный стол с портативным коммутатором. В противоположном углу, навострив уши, сидела громадная овчарка.
Старшина и конвойный обыскали Сидельникова, но не нашли у него решительно ничего, только отобрали галстук в крупный горошек. Володя почему-то вспомнил, что этот галстук недавно подарила ему Зина…
— Первый раз? — спросил старшина.
— Первый.
— А что сотворил?
— Поскандалил в ресторане с «чародеями».
— Кто такие? — улыбнулся дежурный.
— Музыканты из оркестра, — подсказал конвойный. — Из «Центрального». Один тут у тебя отдыхал пятнадцать суток. Помнишь, усатый такой, с круглой мордой?
— Барабанщик. Помню… Тещу, кажется, побарабанил…
— Точно. Я его и привозил.
— Товарищ старшина, мне бы где-нибудь рублевку одолжить на телеграмму домой. Там ведь ничего не знают, — обратился Володя к дежурному. — Подумают: пропал человек…
— Будь спокоен. Все сообщат без тебя. Бесплатно. За государственный счет. На это статья расходов имеется… А про «товарища» на время забудь. Здесь только граждане и начальники… Пошли, Чародей. — Старшина взял огромную связку ключей и отвел Володю в камеру № 4.