Выше стен

Ру Тори

Странное выражение мелькает на идеальном лице Свята, или же это неверный свет фонаря наделил чем-то демоническим его черты.

Реальный мир понемногу настигает — в тишину вклинивается лай собак, шорох сухих листьев и запахи костров. Холодный ветер пронизывает одежду и задувает за шиворот.

Свят собирается попрощаться.

Подаюсь вперед, встаю на цыпочки и целую его — в любой мелодраме за признанием следует поцелуй. Пусть даже за своими проблемами он не услышал этого глупого признания.

Но разочарование

окатывает ледяной водой — как бы я ни старалась, в ответном движении его губ нет тепла. Я задыхаюсь и отстраняюсь, но в момент полного отчаяния его руки до боли сжимают меня в объятиях, а губы обжигает такой болезненный и страстный поцелуй, что я едва не теряю сознание.

14 (Святослав)

Квартира встречает меня затхлым запахом плесени и темнотой. Бросаю на тумбочку ключи, зажигаю тусклый свет и развязываю шнурки на берцах.

Кулаки зудят от ярости.

Только что на лестнице я нарвался на домкома — придурок орал на весь подъезд, что из-за таких, как мы — неплательщиков — во дворе не могут выкрасить заборы и построить детскую площадку, и что он лично приведет электрика, и нам отрубят электричество.

Чтобы сдержаться и не послать его к чертям, мне пришлось раз десять досчитать в уме до десяти и пообещать, что его пожелания обязательно будут переданы матери.

Но с этим проблема: ее снова нет дома. Вероятно, отлично проводит время с Валероном.

Черт с ней, только бы вернулась завтра трезвой — в последнее время она часто приходит подшофе, и это напрягает.

Все выходные я раздавал в центре города листовки — специально всучивал их самым надменным и раздраженным прохожим и ржал, наблюдая, как те с омерзением комкали и бросали их мимо урны.

Я вполне мог столкнуться с бывшими одноклассниками и друзьями — теми, что отучились одиннадцать классов и поступили в местные вузы, но, к счастью, бог миловал.

Судя по фоткам в соцсетях, их увлечения не изменились — они продолжают тусоваться по ночам в пабах, устраивать заезды на дорогих тачках по пустым трассам, баловаться наркотой и прожигать жизнь. Уже без меня.

Папаша тоже обещал мне безоблачное будущее — он вообще складно поет о перспективах, верности и долге. Но он кинул мать. Не мог не знать, что та не выживет одна и что я никогда ее не оставлю, но сбросил балласт — ненужную женщину и уродца, рожденного по ошибке. Зато в глазах знакомых папаша остался щедрым, справедливым и мудрым, и даже нашел сочувствие: еще бы, родной сынок встал на сторону матери-истерички и не принимает великодушно протянутую руку помощи!

Да, моя мать — не подарок, но другой мамы у меня нет. В отличие от него, я не могу просто так найти ей замену.

Раньше я был уверен, что папаше на всех наплевать, он не может любить, и принимал этот факт как данность, но

в новой семье мудак неожиданно преобразился — чего только стоит прочитанная матери лекция о «доброй отзывчивой девочке Регине» и всепонимающем и всепрощающем ангелке по имени Наташа.

Сейчас он под любым предлогом старается заманить меня обратно и представить своей жене — якобы та очень расстраивается из-за натянутых отношений между нами… Представляю, как она расстроится, когда я все же приду.

Швыряю ботинки на обувную полку, и из кухонного проема, щурясь и неловко переваливаясь, выбегает котенок. Завидев меня, он жалобно мяукает и заводит мотор.

Глажу его наэлектризованную шерсть, спешу к холодильнику и выдавливаю под мокрый нос корм из пакетика.

На копейки, вырученные в выходные, я купил кошачью еду, шампунь от блох, лоток и миску и едва ли верну зверя дурочке. Так вышло, что сейчас он — мой единственный бро.

Кот за считанные минуты расправляется с кормом, облизывается и со всей признательностью бодает мое колено.

— Дай пять, тезка… — Ловлю его мягкую теплую лапу, и он, довольно покусывая мои пальцы, брякается на спину и мурлычет.

Отчего-то снова настигают мысли о «папиной радости».

Какой же надо быть отбитой, чтобы так рьяно изображать любовь? Ни мозгов, ни совести… Хотя чего еще ждать от девки, без спроса разгуливающей в чужом пальто?

Беру кота на руки и ухожу в комнату — не включая светильника, встаю у окна и всматриваюсь в осеннюю ночь.

Сегодня в ТРЦ я был готов схватиться за голову, заорать от кринжа и провалиться в ад — дурочка сверкала полуголыми сиськами в слишком глубоком вырезе, а на меня, как на подкаблучника, позволившего своей девушке появиться в таком виде в общественном месте, пялился народ.

Моя бывшая не оголялась и не красила волосы в яркие цвета, но выглядела так роскошно, что мужики на улице сворачивали шеи, а я был перманентно готов к разборкам и драке. Она занималась танцами и эстрадным вокалом, брала уроки актерского мастерства, писала стихи и могла поддержать любую тему. Я гордился ею.

Но потом бросил. Жестко и цинично.

Было море слез, но я не поддался и не внял мольбам. Ненавижу себя за причиненную ей боль, но такую девушку без бабок отца я бы не потянул.

Дурочка — обычный сорняк на фоне садового цветка.

Если бы я не подвалил первым, как она вообще собиралась выигрывать спор и очаровывать меня?

Стоило пару раз шепнуть ей на ухо, что она мне нравится, и началось шоу — вздохи, томные взгляды, признания… Прикол в том, что она на самом деле поплыла — оттого и играет так топорно.

Я прекрасно знаю, кем являюсь и кем кажусь, и в обычные времена просто прошел бы мимо — никогда не давал такой легкой добыче шансов.

Если бы не взаимные восторги дурочки и этого мудака.