Высоцкий. Спасибо, что живой.
Шрифт:
Татьяна направилась в сторону красных «Жигулей». Люди в больших кепках загоготали на своем языке, сплевывая пережеванный нас.
Жигуленок резво выкатил с площади на трассу.
— Мене Алик зовут, а тибе?
— Татьяна.
Алик зашуршал ручкой радио в поисках нужной волны.
— Сам откудова?
— Из Москвы.
— Е-е!
Он недоверчиво осмотрел Татьяну с ног до головы и сильнее закрутил ручку радио. Наконец наткнулся на голос Магомаева, поправил на голове кепку, гордо подняв голову,
В машине сильно пахло бензином, от водителя отдавало нестираным бельем. Татьяне вдруг стало тоскливо и страшно. Еще полчаса назад она была уверена, что вот-вот увидит Володю, а оказалось, что до него еще сотни километров. Несколько часов придется ехать по жаре в компании с Аликом, который пялился на нее без стеснения и все время закидывал в рот какой-то черный порошок и прямо на ходу в окно сплевывал.
— Неужели правда, что до Бухары четыреста километров? — вырвалось у Татьяны.
— Четыреста шестьдесят пять. Тебе сколко лет?
— Двадцать... пять, — приврала Татьяна и предательски покраснела.
— Мужа ест?
— Да. — Таня попыталась придать голосу твердость.
— А киде работаешь?
— Я художник.
— А-а! У меня... это... пелемянник... хюдожник. Знаешь, в кинотеатра разный афиш-мафиш рисуит...
— А-а! Оформитель?
— Неть, — вдруг вскипел Алик, — я тибе гаварю — хюдожник...
* * *
В кабинет Изабеллы Юрьевны постучали.
— Ну что, Беллочка, готово? — осведомился Фридман, просунув голову в дверь.
— Да, можете заходить.
Фридман и Леонидов юркнули в кабинет. Изабелла Юрьевна достала ведомость. Фридман извлек из своего портфеля печать, вытащил бумаги, стал расписываться. Изабелла вынула вторую ведомость, Фридман расписался и в ней.
— Это суточные? А вот, Беллочка, актики, — интимно проговорил Леня.
Фридман расписался на актах и поставил печать. Передал Изабелле Юрьевне, та тоже расписалась и тоже поставила печать. Один экземпляр вернула Фридману, затем передала несколько мятых купюр. Действо развивалось в полной тишине.
— Всё? — таинственно спросила директриса.
— Да, — так же загадочно подтвердил Фридман. Изабелла Юрьевна подошла к двери, выглянула и заперла кабинет на ключ. Ритуал продолжился. Фридман на всякий случай подпер дверь еще шваброй и включил трансляцию. Со сцены доносился голос Высоцкого:
...И било солнце в три луча, Сквозь дыры крыш просеяно, На Евдоким Кириллыча И Гисю Моисеевну...Изабелла Юрьевна отсчитала деньги, вручила их Фридману. Фридман, отсчитав часть, отдал
— Все чисто? — спросила Изабелла.
— Чисто.
— Давай.
Леня включил трансляцию на полную громкость:
Спекулянтка была номер перший — Ни соседей, ни Бога не труся, Жизнь закончила миллионершей Пересветова тетя Маруся...Изабелла встала, подошла к шкафу, извлекла оттуда прокопченное ведро и протянула его Фридману. Леня открыл форточку, поставил ведро на подоконник, вынул из портфеля стопки билетных корешков, засунул их в ведро и чиркнул спичкой. Изабелла Юрьевна взяла полотенце и размашистыми движениями принялась выгонять дым в форточку. Фридман склонился над ведром, глядя, как языки пламени облизывают бумажные полоски.
— Ты1 считал?
— Беллочка, конечно. У нас аншлаг. Вся сетка. Все до одного, — поспешил успокоить Беллу Фридман. Он ссыпал пепел из ведра на газету и аккуратно завернул.
Леонидов достал из кармана бутылку коньяка. Разлил по стаканам.
— Ну что ж. С началом! — протянув стакан, провозгласил он.
Это тоже входило в ритуал. Все движения были отработанными, лаконичными и четкими. Лишних слов здесь не требовалось, каждый в точности знал, что делать. Главное — меньше слов, больше дела.
Когда все было закончено и Леонидов с Фридманом собрались за кулисы, Леня вдруг обернулся у двери:
— Беллочка, дорогой мой человек! Купи новое ведро.
Фридман и Леонидов, раскрасневшиеся и довольные, вышли в коридор.
Беллочка отправилась на улицу — поменять время на афише.
...Взяв последний аккорд, Володя отвернулся от микрофона, откашлялся. Мокрая рубашка прилипла к спине. Тяжело дыша, он снова повернулся к залу и подошел к авансцене. Он был болезненно бледен. Щурясь от яркого света, он принимал цветы и благодарил зрителей, а сам незаметно приближался к кулисе. Закончился второй концерт. Он ушел со сцены, не дожидаясь конца аплодисментов.
— Володя, покажи букет! — крикнул Нефедов, который снимал его на камеру.
Высоцкий замахал в объектив цветами. Тяжело дыша, он возвращался в гримерку. Стало ясно, что пять концертов в таком темпе он не выдержит.
* * *
В аэровокзале города Ташкента по трансляции звучало объявление: «Внимание! Пассажирка Татьяна, прибывшая из Москвы и следующая до Бухары, подойдите к справочному бюро. Вас ожидают».
Гена стоял около справочной и вглядывался во всех молодых женщин.