Высоцкий. Спасибо, что живой.
Шрифт:
— Ни в коем случае. Во-первых, мы знакомы. А во-вторых, я для него враг, со мной он воевать будет. А ты — человек посторонний, выполняешь чужие распоряжения, с которыми не очень согласен внутренне. —Серый сделал паузу и уставился на Михалыча, ожидая реакции. Михалыч молчал. Тогда Серый криво усмехнулся и продолжил: — Он это почувствует и отнесется к тебе с доверием. Я, конечно, хочу знать содержание вашей беседы. Сможете мне такую возможность предоставить?—Не
* * *
На площади у аэропорта из старой и новой «Волг» выгружались Высоцкий, Татьяна, Фридман, Леонидов и Кулагин с Нефедовым. Толя и Сева были уже в изрядном подпитии. Придерживая друг друга, они пытались поднять ковер и свои сумки, но Высоцкий им не дал:
— Вы — арьергард. Вон в тенечке побудьте.
Вся трезвая часть компании и оба водителя, разобрав вещи, двинулись в здание аэровокзала. Собственно, назвать аэровокзалом Бухарский аэропорт можно было лишь с большой натяжкой. Небольшое одноэтажное здание с закрашенными белой краской витринными окнами. У входа перед стеклянными дверьми дымилась подожженная кем-то урна.
Нефедов и Кулагин с удовольствием оставили ковер и сумки и, забрав остатки «горючего», направились на угол площади, где под деревьями дымился мангал. На ходу они продолжили разговор, начатый еще в машине.
— Это очень глупо, что мы уезжаем. Я только вошел во вкус. Фридман мне суточные дал, — сказал Нефедов, пошатываясь.
— А мне, кстати, нет.
— И вообще... Зря вы испугались.
— Зато ты не испугался. Видел я, как Танюшка тебя по морде...
Нефедов остановился.
— Кто меня по морде?!
— Танька! — Сева обернулся к нему. — Ты чего, не помнишь? Ты же трезвый был тогда еще.
— Не помню... а то я смотрю, нос болит... Медицина, Севка, это не сю-сю-му-сю-сю, таблеточки-пипеточки... Врач должен быть мужиком. Подошел: «Так, сидеть! Где болит? Здесь? Не орать!»
— Толь, ты вообще кем работаешь?
— А что? Опыт у меня — мне диплом на хрен не нужен! — заключил Нефедов, подойдя к мангалу и принюхиваясь к шашлыку.
Вот он — матерый и страшный. Актриса наша. Потеряла паспорт. Ну, знаете, растерялась от жары. Давайте мы простим ее. Не бросать же ее здесь.
Регистраторша взглянула на Володю, затем, опустив глаза, что-то невнятное пробурчала себе под нос.
— Что вы говорите? Простите, как ваше имя-отчество? — спросил Володя.
— Без паспорта нельзя,—отрубила регистратор.
На помощь пришел
— Это группа из Москвы. Павел, ставь вещи на весы. Ну вы же видите — Высоцкий.
— Уберите вещи, — приказным тоном отрезала регистраторша.
— Ставь-ставь. Они вместе,—как ни в чем не бывало продолжал Фридман. — Это ж обычное дело, давайте закроем глаза. — Он подсунул червонец в стопку паспортов, лежавших на стойке. — Сто девять килограмм, ничего себе! Распишите на всех, они же вместе.
— Все равно перевес. На билет без паспорта я расписывать не буду.
— Ну что же, ей здесь оставаться? — не выдержал Володя. — Кто здесь старший?
Тем временем собралась приличная очередь. Фридман отвернулся от регистраторши и закричал на весь аэропорт:
— Не пихайте меня, я отправляю людей!
— А мы кто, не люди? — раздалось из очереди.
— Ну вот и стойте... Молча.
Регистраторша снова обратилась к Фридману:
— Вы задерживаете всех. Давайте я оформлю тех, у кого паспорта. А дальше идите разбирайтесь.
— Нет, голуба! Ты всех оформишь, — не унимался Фридман.
— Да отпихните вы оттуда этих уродов! — донеслось из конца очереди.
Ситуация обострялась. Толпа активно напирала на Леонидова у весов и на Фридмана с Высоцким у стойки.
— Я подтверждаю, что она — это она! — Володя сделал очередную попытку выправить разговор. — Давайте расписку, что ли, напишем. Ну — шаг навстречу.
— Это невозможно, — упрямо твердила регистраторша, не глядя ему в глаза.
— Позовите руководство, — не выдержал Леонидов.
— Я не обязана.
— Зовите, я сказал! — настаивал Паша.
— Вы мешаете работать.
Туг не выдержали нервы у одного из пассажиров.
— А ну вали отсюда! — заорал он и попытался скинуть вещи москвичей с весов, чтобы поставить свои. Леонидов сбросил его чемодан и водворил на место сумки. Поднялась толкотня. Татьяну вообще вытеснили из очереди.
— Забирайте. Следующий! — Регистраторша швырнула Фридману билеты и паспорта.
— Минуточку, дорогуша! — вскричал Фридман. — Со мной так нельзя!!!
Тут женщина развернулась к скучающему у весов грузчику.
— Милицию зови! — приказала она.
— Давно пора! — одобрительно загудела очередь.
Очень быстро, как будто ожидали в засаде, возникли капитан и сержант милиции и встали за стойкой со стороны регистраторши.
— Что тут у вас? Ну-ка тихо — не орать.
Все замерло.