Высшая раса

Казаков Дмитрий Львович

– Совершенно верно, – Виллигут ощутил, как губы его растягиваются, формируя улыбку. – Интересно посмотреть, что вы сделали с тем человеческим материалом, что я вам привез.

– Большую часть его у меня забрали, – сказал фон Либенфельс, вставая. Пахло от него кофе, и на медицинском халате были заметны темные пятна. – Для обработки традиционным методом. Приходится вести исследования с тем, что есть. Пойдемте.

Двое охранников открыли дверь, впуская арманов собственно в лабораторию.

Здесь было темно, витал сильный запах химических реактивов.

Фон Либенфельс щелкнул выключателем, и свет нескольких ламп озарил помещение, словно созданное для того, чтобы вместить десяток коек и кушетку, похожую на операционную. Вдоль стен блестели стеклами шкафы, наполненные разнообразными медицинскими принадлежностями.

– Вот они! – фон Либенфельс потер руки, и во взгляде его, обращенном на людей, пристегнутых к койкам широкими ремнями, отразился хищный интерес. Такой бывает у энтомолога при виде занятной бабочки, насаженной на булавку.

Первый из подопытных явно был мертв. Лицо его чудовищно раздулось и посинело, язык вывалился.

– Что, неудача? – спросил Виллигут, разглядывая труп.

– Да, – сокрушенно покачал головой фон Либенфельс. – Неверно подобранное сочетание рун.

На табличке, повешенной на шею покойника, была изображена сложная комбинация из рунических знаков.

– И много у вас таких неудач? – поинтересовался бригаденфюрер, разглядывая следующего из лежащих на койках. Это был тот самый толстяк, что страдал астмой. Сейчас его дыхания не было слышно, а лицо подергивалось, словно ему снились страшные сны.

– Трое, – ответил фон Либенфельс. – Еще трое, скорее всего, умрут к утру. Остальные – пока не знаю. Мы ввели всем им одну разновидность сыворотки и изменили только трансформирующие руны. Если эта серия будет провальной, то понадобится еще десяток подопытных.

– Уж постарайтесь, чтобы она была успешной, – сказал Виллигут с улыбкой. – А то мне опять придется ехать в Линц.

Ответом ему стал искренний раскатистый смех.

Глава 12

…арийцы Центральной Европы – все тевтонские народы, включая немцев – осознав Принцип Диады, развивали духовное и физическое как неделимые и равные категории – и таким образом сохранили не только этническую индивидуальность, но и свободу в целом. Владея обеими из указанных категорий, они могли удерживать и сохранить свою подлинную арийскую касту Арманов как священнический класс, в отличие от других остальных народов Земли.

Гвидо фон Лист, 1908

Верхняя Австрия, берег Дуная

примерно в пятнадцати

километрах ниже города Линца

1 августа 1945 года, 5:12 – 5:47

Над Дунаем висел серый утренний туман, плотный, словно мешковина. Мерно плескалась вода о борта, да легкий шум доносился чуть спереди и справа по борту – там высаживались на берег первый и второй взводы. Птицы, обычно приветствующие приближающийся восход дружным пением, молчали. Туман тоже действовал им на нервы.

Осталась позади бессонная ночь, проведенная на палубе, под дождем. Он стих только полчаса назад, и бойцам, чтобы избежать простуды, пришлось выдать по сто фронтовых грамм.

Петр выпил бы и сам, но, не желая притуплять чувства, отказался и, будучи трезвым, мучился беспокойством – а вдруг вышла ошибка с координатами, и там, за туманом, – не пустынный лесистый берег, а поселок или город? Пусть даже без немецкого гарнизона; длинные языки не остановить…

Тяжелая рука опустилась ему на плечо, заставив вздрогнуть. Он обернулся и оказался нос к носу с командиром бронекатера.

– Сейчас будем высаживаться, – сказал тот тихо. – Я подойду к берегу, как смогу близко. Ну, а дальше вам придется прыгать в воду.

– А глубина какая? – поинтересовался Петр.

– Метр, может, чуть больше, – ответил командир бронекатера рассеянно и отправился в рубку.

Катер вздрогнул и на самом малом ходу двинулся вперед. Спустя мгновение его сотряс мягкий толчок – днище вошло в соприкосновение с речным дном.

– Солдаты, – тихо скомандовал Петр. – По отделениям, через нос, покинуть корабль. Оружие держать над головой!

Солдаты по трое-четверо проходили мимо капитана, а он внимательно всматривался в их лица, пытаясь уловить настроение. Диверсанты один за другим скрывались за бортом, откуда доносились громкие всплески, словно била хвостом по воде крупная рыба.

Когда Петр остался на палубе один, к нему вновь подошел командир бронекатера.

– Возвращайтесь, – сказал он, пожимая разведчику руку. – Мы ведь не придем за вами без сигнала. И я надеюсь, что вы его подадите.

– Обязательно, – ответил Петр.

Он спрыгнул с борта, подняв автомат как можно выше. Вода Дуная оказалась неожиданно холодной, и когда она хлынула в сапоги, Петр раздраженно зашипел.

Ноги мгновенно погрузились во что-то мягкое, скорее всего – в песок. Чтобы не провалиться глубже, Петр побрел вперед, к берегу, на котором готовились к походу его солдаты. Катер за спиной мягко заурчал двигателем и канул в туман.

Когда под сапогами зашуршала трава, Петр с облегчением вздохнул и тут же оказался схвачен за руку появившимся из тумана Томиным.