Высшая раса
Шрифт:
Зрелище разрушенного здания придало солдатам сил и злости, и они несколько часов сдерживали атаки немецких частей. Те активно использовали танки, но наводящие ужас «сверхчеловеки» в бой пока не вступали.
С полчаса назад обстрел с немецкой стороны немного стих, и пришла весть о том, что саперы заканчивают наведение понтонного моста, по которому на помощь сражающимся будут переброшены танки и подкрепление. Но пока в тылу всё было тихо.
Чуть правее и спереди от позиции роты, через площадь, возвышался Хофбург – бывший императорский дворец. Сейчас некогда
В наступившем затишье Усов отполз в тыл и там, за обломком стены, похожим на костяшку домино, поставленную на ребро, закурил. Самокрутка обжигала пальцы, но от едкого дыма чуть расслаблялись мышцы и прояснялась голова.
Но не успел сержант докурить, как с передовой донесся треск очередей. Со свистом пролетели над головой несколько снарядов, выпущенных, скорее всего, из САУ, и Усов поспешил на позиции.
Немцы вновь шли в атаку. Ползли бронированные туши тяжелых танков, несколько трупов которых дымились на Йозефплатц, серыми тенями следовала за боевыми машинами пехота.
Что-то зло закричал командир батареи противотанковых пушек, чьи позиции были чуть правее, и сразу же с грохотом начали стрелять орудия. Их из всей батареи уцелело только два.
– Бить на поражение! – распорядился командир взвода, и Усов поднял автомат.
Фигурка в сером мгновенно соскочила с мушки, словно ощутив, что в нее готовятся стрелять. Сержант попытался вновь поймать немца на прицел, но тот перемещался слишком быстро.
Сглотнув, он дал очередь веером, надеясь, что хотя бы одна из пуль найдет путь к сердцу врага. Нацисты, судя по всему, перегруппировались и начали серьезную атаку.
По сторонам грохотали автоматы, чуть более басовито, словно шмель среди пчел, голосил пулемет. Усов стрелял, и отдача болезненно сотрясала плечо. На мгновение отвлекся, чтобы сменить магазин, и тут же чудовищной силы удар поднял его в воздух и швырнул назад…
Он упал на что-то твердое, ударился затылком, но сознания не потерял. Перед глазами плавали цветные пятна, в ушах грохотал прибой, но руками он продолжал ощущать гладкость приклада, а спиной – шероховатость поверхности, на которой лежал.
Автоматически вставил новый магазин, и это простое, сотни раз повторенное движение помогло прийти в себя. Сквозь цветной туман стали проступать очертания развалин вокруг.
Прямо перед сержантом, похоже, разорвался танковый снаряд, и Усов только чудом остался жив. Слышал, правда, плохо, как через толстый слой ваты.
Он сумел приподняться, его вырвало, после чего стало несколько легче. С неимоверным трудом он встал и поднял автомат, который стал весить почти центнер.
Кто-то подхватил сержанта под руку. Повернувшись, он обнаружил рядом солдата. Тот шевелил губами, и с немалым трудом Усову удалось уловить смысл сказанного.
– Вас контузило, товарищ сержант? – спросил солдат.
– Я в порядке, – ответил Усов, преодолевая судорожное подергивание правого бицепса. Голос рядового звучал как отдаленный
– На позицию, – прохрипел Усов. – Возвращайся на позицию.
Солдат с недоверием посмотрел на него и явно хотел что-то сказать. Но не успел, что-то взорвалось рядом, и с судорожно искаженным лицом рядовой рухнул. В самом центре его спины, чуть ниже лопаток, расплывалось кровавое пятно.
– Отходим! – долетел чей-то отчаянный крик. Судя по всему, слух понемногу возвращался к сержанту. – Нас обошли справа!
– Стоять, – сказал Усов, пытаясь сообразить, где право, а где лево. – Ни с места, трусы!
Сержанта, подхватив под руки, повлекли за собой. Забыв о намерении остановить солдат, он бежал с остальными, постоянно ожидая, что ноги не выдержат и он рухнет под накатывающиеся гусеницы немецкого танка.
Он не заметил, как миновал центр Старого города, где на улице, ведущей к мосту, навстречу показались танки Т-34. Он лишь ощутил, что вокруг радостно кричат, и, подняв лицо, смутно удивился, увидев на расстоянии полуметра бронированную башню.
И только после этого сержант Усов позволил себе потерять сознание.
Зальцбургерланд, город Зальцбург
1 августа 1945 года, 13:15 – 13:37
– Я думаю, что пиво здесь неплохое, – заметил Виллигут, отхлебывая из кружки темный, пахнущий хмелем напиток.
– Именно так, – отозвался Ганс Бюнге, отправляя в рот очередную сосиску. На лице у него было написано наслаждение.
Прервав тяжкий труд, арманы обедали в одном из заведений Зальцбурга, что сохранилось, несмотря на прошедшие за последние полгода три смены городской власти. Правда, американцы заняли западную Австрию без боя, а изгнаны были после короткого сопротивления. Длительных сражений Зальцбургеланд не видел, скорее всего, со времен Наполеона.
– Что еще желаете? – угодливо изогнув спину, подскочил хозяин. В глазах его был страх, он уже знал, что в городе начались проверки, и боялся, очень боялся. Лебезя, он надеялся получить поблажку. И совершенно зря. Если в крови ресторатора обнаружится нечистая примесь, то никакие заслуги, пусть даже перед самим фюрером, не спасут его. Нет на земле места недочеловекам!
– Если возможно, то кровяных колбасок, – Виллигут выразительно посмотрел на опустевшее блюдо, на котором еще полчаса назад лежала горка красно-коричневых цилиндриков, пахнущих чесноком.
– Сейчас всё будет, – хозяин мгновенно исчез.
Когда Виллигут выбрался из ресторана, то ощущал себя непомерно раздувшимся, словно уж, проглотивший очень крупную лягушку. Одолевало желание забраться в какой-нибудь тихий уголок и прикорнуть на пару часов.
Но чувство долга взяло верх.
– Что же, Ганс, пойдемте посмотрим на тех, кого нам отобрали, – сказал бригаденфюрер со вздохом.
Они миновали аллею, сплошь засаженную старыми тополями, и вышли к зданию, которое ранее было американской, а ныне стало нацистской комендатурой. На флагштоке без сил обвис флаг со свастикой, у дверей скучали двое автоматчиков.