Выстрел из темноты
Шрифт:
– Так точно, товарищ старший майор.
– А если вам все понятно, тогда выезжайте на место преступления в Сокольники и разберитесь досконально, что там произошло! Можете взять с собой сержанта милиции Метелкина, вы с ним хорошо сработались. А остальные по машинам! Если увидите у кого-то из бандитов оружие, стрелять сразу на поражение. Не тот случай, чтобы рисковать собой.
К дому потерпевшей капитан Максимов с сержантом Метелкиным подъехали около семи часов вечера. Редкой россыпью, пробиваясь через щели маскировочных занавесок,
Всюду – на дорогах, пустырях, тротуарах, в скверах – виднелись следы недавних авианалетов. На шоссе воронки торопливо засыпали песком и щебнем, забрасывали землей. У церкви Воскресения Христова, острыми куполами поднимавшейся к небу, оставалась яма с обвалившимися краями, на дне которой черным глазом поблескивала вода.
Район Сокольники капитан Максимов не любил. И дело тут не только в темных улицах, каковых в районе хватало, – долгие годы место считалось рассадником преступности, и бродить по пустынным улицам было небезопасно и жутковато.
Сразу после революции сюда хлынул из деревень огромный людской поток, надеявшийся трудоустроиться в Москве. Вот только рабочих мест на всех не хватало, как не было и лишнего жилья. Вчерашние крестьяне селились в бараках, выстроившихся со временем в целые улицы. Возводились времянки из подручного материалы: из поломанных досок, из старой фанеры, в ход шел расколоченный шифер и рваный толь – в расчете на то, что через год-другой удастся приобрести жилье посерьезнее. Однако впоследствии времянки укреплялись, утеплялись и становились постоянным местом жительства, где прежние жильцы старели, взрослели, заводили детей, а сами постройки образовывали целые лабиринты, в которых прекрасно себя чувствовал преступный элемент.
На первый взгляд улицы выглядели безлюдными, но Максимов догадывался, что где-то в глубине подворотен за ними наблюдают внимательные оценивающие взгляды. Так заведено в этой городской глуши. Всякий чужак вызывает подозрения. А уж на его счет те, кто следят, точно не ошибаются!
– Товарищ капитан, вам не кажется, что за нами наблюдают? – поделился своими сомнениями сержант Метелкин.
– Мне не кажется, – недовольно буркнул Максимов, осознавая, что сержант испытывает нечто похожее. – Я точно знаю, что наблюдают. Так что смотри в оба! Палец держи на спусковом крючке.
– Понял! Что-то жутковато здесь, товарищ капитан, – высказался Метелкин, подозрительно посматривая по сторонам.
– Не дрейфь! – подбодрил капитан. – Все будет путем. Преступникам нужно будет сильно постараться, чтобы застать нас врасплох.
Отыскали жилище потерпевшей. Оказалось, что она проживает в частном доме, вросшем нижними венцами в серую промерзающую землю. С фасадной стороны сруба – два небольших, плотно зашторенных оконца, едва пропускавших мерцающий бледно-желтый свет. Над входом с замысловатыми рисунками висели три оберега, составлявшие правильный треугольник.
Негромко, но настойчиво постучали в дощатую тонкую дверь. Ждать пришлось недолго: в глубине сруба послышались легкие шаги, шаркнул хлипенький засов,
– Вы к кому?
– Мы из МУРа, – показал Иван удостоверение сотрудника милиции и ободряюще улыбнулся. – Вы Ирина Кумачева?
– Да.
– А я капитан Максимов. Вы писали заявление об ограблении?
– Да, это так, – несколько растерянно произнесла хозяйка дома.
– Войти можно?
– Проходите, – отступила девушка в сторону.
Приветливая, симпатичная, по-женски крепкая. В ней было все, о чем мог бы мечтать мужчина.
Прошли через коридор по дощатому полу, заскрипевшему на всевозможные лады, в девичью светелку, обставленную недорогими, но нужными предметами. В центре комнаты на столе стояла керосинка, к столу придвинуты четыре одинаковых стула. На комоде возвышался зеленый керамический сосуд с торчащим из него изрядно высохшим букетом полевых цветов.
У оконца, задернутого темно-зелеными занавесками, размещалась узкая кровать; в самом углу – громоздкий старомодный шифоньер. На стуле, стоявшем по правую сторону от него, лежали темное платье и зеленая кофта.
– Скажите, кем вы работаете? – достал капитан старенький потрепанный блокнот.
– Работаю медсестрой в госпитале «Сокольники».
– Понятно… Как произошло нападение?
– Я возвращалась с работы через парк. Можно было добраться на машине, но я просто решила немного пройтись. Бывает, в больнице так надышишься всеми этими медикаментами, что голова потом раскалывается, а тут свежий воздух… Потом увидела, что по аллее прямо мне навстречу вышли три парня. Один из них ударил меня, а когда я потеряла сознание, то они сняли с меня шапку и пальто. Сережки золотые сорвали, – показала она изуродованные мочки ушей.
Капитан Максимов неодобрительно покачал головой:
– Негодяи… Все могло закончиться гораздо хуже. До дома вы добирались в одном платье?
– Слава богу, что я недалеко от парка живу. Дошла как-то… А потом чай пила, чтобы не простудиться.
– А вы запомнили бандитов? Сможете их описать, как они выглядели?
– Так как-то сложно сказать, – засомневалась Ирина. – Вот если бы я их увидела где-нибудь на улице, так обязательно бы узнала.
– И все-таки попробуйте.
– Они были молодые, примерно одного возраста, но какие-то разные. Один был высокий. Вот здесь у него как-то выпирало, – показала она на скулы.
– Скуластый, значит?
– Да. Мне показалось, что он у них главный. Второй был круглолицый, вот он меня как раз и ударил. Так ударил, что я сразу упала. Даже не знаю, сколько пролежала. А третий был какой-то незаметный, он немного в стороне стоял и только улыбался.
– Вот видите, сколько всего ценного вы нам уже рассказали, – продолжал Максимов записывать в блокнот. – Может, у преступников были какие-то особые приметы? Скажем, какая-нибудь родинка на лице? Может быть, шрам или татуировка?