Выученные уроки
Шрифт:
— Хорошо, — серьезно отвечаю я. — Потому что мне насрать на трансфигурацию.
— Серьезно, Джеймс, как ты мог так поступить с этой бедной девочкой?
О боже. Я закатил глаза.
— Ты ведь не об этом снова, а?
Меня уже нахрен тошнит от этого разговора.
— Да, об этом, — шипит она. — Ты так обращаешься с девчонками в этой школе, будто они никчемные куски дерьма!
— Тсс! — мы оба посмотрели в сторону мадам Лоуренс, которая расстреливала нас взглядом из-за своего стола в другой части кабинета.
Кейт понижает
— Ты так омерзителен!
Я просто качаю головой:
— Я никогда не обращался с тобой, как с дерьмом, - честно напоминаю я. И это правда. Я никогда с ней так не обращался.
Кейт смеется жестоким смехом.
— Ты всегда так со мной обращаешься.
Нет, не так. Я даже не понимаю, о чем она говорит.
— Ох, да брось ты, — шепчу я в ответ. — Ты знаешь, что ты единственная девчонка в школе, которую я могу выносить, и которая мне нравится.
Она на секунду останавливается и пристально на меня смотрит, так, будто пытается что-то решить. Это немного напрягает.
— Докажи, — наконец сказала она, глядя мне прямо в глаза, продолжая хмуриться.
— Как? — уверен, я не хочу знать ответ.
— Перестань трахаться с другими девчонками.
Что? Она несерьезно. Я даже фыркнул в ответ на это предложение.
— Я так и знала, — выдыхает она, ее голос сочится ненавистью. — Ты такая свинья.
Она встает и начинает запихивать учебники в сумку. Я хватаю ее за запястье и, конечно, понятия не имею, зачем.
— Стой, — сказал я. Заткнись. Отлично, мой рот вообще когда-нибудь моих мозгов слушался? Я притягиваю ее назад, пока она снова не падает на свой стул. — О чем ты говоришь? Ты хочешь быть моей девушкой? — последнее слово звучит так, будто это самое грязное ругательство, что я когда-либо произносил.
Но Кейт не смеется и не закатывает глаза или что там еще, что я хочу, чтобы она сделала. Вместо этого она смотрит на меня с самым серьезным видом, что я когда-либо видел. О мать твою господи. Она не серьезно. Это просто не может быть серьезно.
Следует гробовая тишина, которую она, наконец, прерывает, сердито поворачиваясь на своем стуле. О, с этим я справлюсь. Я могу иметь с ней дело, когда она зла, куда лучше, чем, когда она серьезна.
— Почему ты говоришь это так, словно это плохо? — требует она.
Ладно, может, я ошибаюсь, что могу с этим справиться.
— Кейт, — говорю я, все еще потрясенный, — почему ты этого хочешь?
Она тяжело на меня смотрит.
— Потому что меня уже тошнит от всего этого, - злобно говорит она. — Я не трахаюсь ни с кем, кроме тебя.
Смысл ее заявления неуклюже повисает в воздухе. Я несколько раз открываю и закрываю рот, совершенно не в состоянии подобрать слова. Она выжидательно смотрит на меня, явно надеясь, что я скажу что-то, о чем понятия не имею. Когда я ничего не говорю, она хватает сумку и снова встает.
— Забудь об этом, — шипит она. — Я с этим покончила.
— Может, ты просто на хрен
— Чего я хочу, — говорит она тихо и (чрезвычайно) опасно, — это чтобы ты вырос. Мы почти закончили школу.
— И какое это имеет к тому отношение?
Она закатывает глаза и выглядит настолько раздраженной, что, я думаю, сейчас начнет рвать на себе волосы.
— Мы играем в эту глупую игру уже годы, и ты единственный, кто получает от нее удовольствие.
Она всегда выглядела так, будто получала удовольствие. Она определенно читает это на моем лице, потому что тут же отводит взгляд и больше не выглядит сердитой. Она выглядит опечаленной.
— Джеймс, — тихо сказала она. — Меня задолбало быть лишь одним из вариантов.
Я не знаю, что сказать. Я просто смотрю на нее, совершенно ошарашенный. Как этот разговор вообще получился? Мы с Кейт никогда об этом не говорим. Она не из тех девчонок, которым нужны постоянные заверения или что-то вроде этого. Моя голова начинает немного кружиться. У меня нет совершенно никаких причин для головокружения.
— Я был бы худшим бойфрендом в истории мира, — наконец сказал я. И со всей возможной серьезностью, потому что это правда. Я не могу представить никого хуже меня в том, что касется попыток отношений.
К счастью, я подавил желание содрогнуться.
— Я больше этим не занимаюсь, — серьезно говорит она, и все следы гнева исчезли из ее голоса.
— Кейт…
— Джеймс, я серьезно, — перебивает меня она. — Это все.
Я смотрю на нее. «Ошеломленный» даже близко не подбирается к описанию того, что я чувствую. Как такое случилось? Я не знаю, как ей вообще пришла такая идея. Она меня знает.
Когда я ничего не говорю, она принимает это за намек и разворачивается, чтобы уйти. Мозг просто кричит, чтобы я позволил ей уйти, но привычка рта быстро говорить снова делает свое дело.
— Хорошо, я оставлю это! — выпаливаю я.
Кейт останавливается и поворачивается, чтобы с подозрением меня оглядеть. Тишина длится, может, только пару секунд, но они кажутся вечностью.
— Что оставишь? — наконец спрашивает она.
Я пытаюсь прикусить язык и остановить готовые сорваться слова, но это бесполезно.
— Других девчонок, - наконец говорю я.
О бля. Что я делаю?
Кейт выглядит так, будто не верит мне, и я не могу ее за это винить. Я сам себе не верю. Мое подсознание, наверное, нуждается в ней больше, чем я сам понимал или вроде того, потому что сам я не могу представить, как я могу отказаться от других девчонок ради одной.
Даже если это Кейт Милтон.
— Серьезно? — тихо спрашивает она, снова садится на стул рядом со мной и пристально смотрит на меня.
Я сглатываю комок, который внезапно появился в горле и неуклюже киваю.