Выйти замуж за виконта
Шрифт:
— Но почему? Ты, наверное, сделал что–то или сказал… Подожди, пожалуйста, ты же не рассказал ей, что не можешь иметь детей.
— Конечно же, я все ей рассказал. Она имела полное право знать.
— Но ты даже сам не уверен в своей бесплодности.
Спенсер нахмурился:
— Я плохо помню, что говорил тебе тогда в Америке, но то, что я никогда не пользовался ничем, чтобы предотвратить зачатие, я точно рассказывал. И ни одна из моих любовниц не родила мне ребенка, пусть и внебрачного.
— А откуда ты знаешь, что они ничем не пользовались? Дамы
— Я допускал такую возможность. Но была Женевьева, которая знала правду, так что ей не было нужды использовать что–либо. Я рассказал ей, что мое семя не такое ретивое, как мой темперамент.
Нэт рассмеялся:
— И она сразу же поверила тебе на слово. И совсем не важно, что ты был в то время шпионом и бессовестным лгуном. И когда ты говорил, что нет необходимости предохраняться, она, конечно, слушала. Но и только.
У Спенсера не было слов, он мог только безмолвно взирать на своего брата.
— Никогда не задумывался об этом? – спросил Нэт, его глаза блестели от волнения. – Нет, ну что вы, Великий Рейвенсвуд ждет, что все будет так, как он задумывает и планирует. Не все, дорогой мой брат, принимают к сведению твои слова. Они просто не говорят тебе, что твои слова для них ничего не значат.
Спенсер не знал, что и думать. Его брат был прав – ему никогда не приходило в голову, что Женевьева могла не верить ему. Неужели было возможным, что он все–таки был способен… Он заставил эту мысль исчезнуть, прежде чем смог надеяться:
— Нет, — твердо ответил он. – Женевьева никогда не скрывала от меня подобных вещей. Мы же провели с ней три года вместе.
— Думай, как тебе нравится, ты в этих делах лучше разбираешься. Но даже если ты не можешь иметь детей, то всегда можешь усыновить.
— То же самое сказа и Эбби. И еще и из–за этого она…..оставляет меня. Я сказал, что никогда не пойду на усыновление.
— Но почему?
— Сейчас это кажется глупым, но в то время я думал о том, как нас бросила Дора.
— Дора? Ты позволил нашей мачехе и ее злополучному браку с отцом остановить тебя?
В голосе Нэта было столько скепсиса, что Спенсеру пришлось защищаться:
— Да. Она хотела детей, а отец не дал бы их ей. И было совершенно понятно, нас двоих ей было недостаточно. И поэтому Дора сбежала.
— Для человека, который руководил шпионской сетью, — качал головой Нэт. – Ты иногда бываешь чертовски забывчивым.
— Что все это значит?
— Она ушла не потому, что «нас ей не было достаточно». Да, я знаю, что она хотела детей, но не в этом была основная проблема. Отказ делить с ней постель был причиной ее ненависти к отцу. Ненависти, которая с годами становилась все больше.
— Что? Откуда ты знаешь?
Нэт с самодовольным видом скрестил на груди руки:
— Если ты припомнишь, мой дорогой брат, я жил в доме большую часть того времени, пока длился их брак, тогда как ты был в школе. К тому же я не находил ничего отвратительного в том, чтобы шпионить
— О супружеской постели отца? – спросил в возмущении Спенсер
— И об этом тоже, наряду с другими сплетнями. Я слышал, как камердинер рассказывал, что отец женился на Доре только для того, чтобы у нас была мать. Позже я услышал от горничной, как разочаровалась Дора, когда поняла, что муж ее не любит. Та же самая горничная говорила, что отец выгнал Дору из своей постели, когда она начала надоедать просьбами о ребенке. Я думаю, он боялся, что она может обманом заставить его как–нибудь ночью…ну…ты понимаешь…довести до конца это грязное дельце, и поэтому он перестал брать ее в свою постель. Это произошло за несколько лет до того, как она оставила отца.
Второй раз за этот час Спенсер уставился на своего брата в немом изумлении.
— Я нисколько не виню ее в это побеге, — продолжал Нэт. – Я бы тоже сбежал, если бы должен был выбирать между старым брюзгой, который не прикасался ко мне, и молодым, в самом расцвете мужских сил итальянцем.
— Но почему ты никогда не рассказывал об этом мне, — качая головой, спросил виконт.
— Я думал, ты знаешь. Все остальные знали, даже Тео. Кроме того, тебя никогда не было дома, помнишь? Прямо со школы ты отправился на войну, а когда вернулся, то стал серьезным и наводящим ужас главой семьи, который раздает приказы направо и налево. И я не собирался рассказывать хоть что–то, что могло вызвать у тебя вспышку гнева.
Смех сумасшедшего сорвался с губ виконта Рейвенсвуда. А когда Нэт начал тревожно смотреть, Спенсер добавил:
— Я оказался даже большим идиотом, чем себе представлял.
— Ты?
— Каждый раз, когда я отказывался жениться, я думал о Доре. Именно воспоминания о ней заставили меня сказать Эбби самые ужасные вещи и наговорить ей кучу чепухи о женщинах и приемных детях… И поэтому она рассердилась на меня, потому что я не доверял ей и хотел чтобы все было, как хочу я.
Нэт изучающее разглядывал лицо брата:
— А сейчас?
— Сейчас мне нужна только Эбби. Если она примет меня, — вздохнул Спенсер.
— Конечно, примет. Скажи ей, что любишь ее, и больше ничего не нужно. Ты же любишь ее?
— Да. И уже говорил ей об этом, — Спенсер хмуро смотрел в окно. – Но боюсь, что понадобится что–то посильнее слов, что восстановить ее веру в меня, после всего того, чему я ее подверг.
Некоторое время они ехали в тишине, слушая натужный скрип кареты, забирающейся на холм и яростное громыхание на пути вниз. Взошла луна и осветила мрачным светом однообразные, разделенные заборами, поля с таволгой и буковицей. Те же самые поля, что проезжал Спенсер на своем пути из Лондона. Благодарение Богу за хорошую погоду и сухую дорогу. Если удача останется с ними, то они могут успеть на прием к Трокмортонам. Первый шаг на пути к убеждению Эбби в своей искренности – сдержать свои обещания.