Выйти замуж за злодея
Шрифт:
— Глаз Суэй Суэй на людей действительно совпадает с моим.
Юй Линси почувствовала укол совести. Как он может не совпадать, если все эти люди были его ближайшими помощниками в прошлой жизни?
Нин Инь остановился на одном имени и слегка кивнул:
— Я читал сочинение Чжоу Юньцина. Он не боится критиковать власть, его стиль дерзкий и смелый.
Он постучал пальцем по имени, выделенному особенно жирным кругом.
— Он когда-то получил помощь от семьи Тан, а теперь способен высказывать такие суждения.
Юй Линси, немного придя в себя, лениво улыбнулась и сказала:
— Эти люди надёжные. Возможно, они смогут помочь тебе. Но как именно их использовать — тебе решать…
Линси задумалась и замолчала.
Если Нин Инь и вправду решит уйти от мирской суеты, покинуть двор и власть, эти люди уже не будут принадлежать ему.
Годы, когда министры склоняли перед ним головы, а он правил миром, навсегда останутся в прошлом. Почему-то в сердце её шевельнулась лёгкая печаль.
Нин Инь быстро принял решение. Пока Юй Линси погружалась в мысли, он уже позвал стражу.
— Чжоу танхуа (второй призёр экзаменов), вместе с первым и третьим местом, исчез после праздничного шествия.
— Мы выяснили, что в постоялый двор он не возвращался… — доложил страж.
Нин Инь медленно закрыл список и холодно взглянул на воина.
Тот сразу осознал ошибку, вытянулся и поспешно исправился:
— Сейчас же прикажу его найти!
Юй Линси встала с ложа, задумалась, а затем с лёгкой улыбкой сказала:
— Возможно, я знаю, где он.
В последнее время Тан Були чувствовала себя крайне раздражённой.
Прошло всего два месяца со дня смерти её бабушки, траур ещё не закончился, а сваты уже начали осаждать её дом. Очевидно, они полагали, что, будучи сиротой, она не имеет заступников, и глазели на богатства семьи Тан.
Если бы речь шла о бастардах знатных домов — это ещё можно было бы стерпеть. В конце концов, воспитание у них хоть какое-то есть.
Однако в последние дни приходили сваты всё более низкого сословия.
— …да, конечно, ваш брак будет вторым для господина Ли, но, как говорится, вдовец — настоящий клад! Он умеет ценить женщину. Да и потом, господин Ли этой весной сдал экзамен на степень цзиньши* и занял одиннадцатое место! Совсем скоро получит высокую должность и взлетит к вершинам.
Сваха жеманно держала платочек, щебеча:
— Он настоящий образец красоты и ума! Если вы согласитесь, то будете жить в доме, похожем на дворец, где слуги будут кормить вас из золотых ложечек, а на прогулки вас станут носить в паланкине, инкрустированном хрусталём! Будете купаться в роскоши и всегда чувствовать заботу рядом. Разве это не лучше, чем в одиночку тянуть хозяйство? Ах, женщинам всегда было важнее удачно выйти замуж, чем хорошо родиться… Так было испокон веков!
Тан Були едва сдерживала злость.
Этот
Она никогда не была мягкотелой. Сорвав с пояса длинный кнут, она резко взмахнула им, разбивая чашку в руках свахи, и холодно приказала:
— Дядя Тан, проводите гостью.
Сваха застыла в страхе, затем её лицо слегка перекосилось от неловкости.
— У госпожи слишком высокие требования, но в столице всего один ван. Даже если у вас есть подруга ванфэй, это не значит, что вам суждено стать одной из них.
Она улыбнулась, но слова её резали, как нож:
— Новоиспечённый цзиньши вам тоже не по нраву? Тогда боюсь, что вскоре никто в столице не осмелится предлагать вам браки.
Тан Були лишь усмехнулась и, держа кнут в руке, нехотя бросила:
— Продолжите язвить — я вам язык вырву.
Сваха ещё раз с опаской взглянула на её оружие, поджала губы и поспешила к выходу.
Оказавшись за воротами, она тихо сплюнула и пробормотала:
— Сирота без роду-племени, а мечтает выйти за нового фаворита среди сановников?
Едва она закончила фразу, как из паланкина неподалёку раздался спокойный, но холодный голос:
— Согласно законам нашей династии, за клевету наказание — двадцать ударов плетью. В особо тяжких случаях — казнь всей семьи.
Сваха вздрогнула и быстро обернулась, пытаясь рассмотреть, кто говорил.
Перед ней стоял элегантный паланкин с новенькими занавесями. Затем оттуда высунулась тонкая белоснежная рука, слегка раздвинула ткань, и молодой человек в красном официальном халате с чёрным поясом вышел наружу.
Он не был ослепительно красив, но выглядел благородно: высок, статен, с ясными чертами лица и чистым, сосредоточенным взглядом. По нему сразу было видно — перед ней учёный, человек чести.
Сваха встречала немало людей и сразу приметила его шапку с серебряным украшением в виде листьев, а также красный халат, который могли носить только три лучших выпускника императорского экзамена.
А среди них лишь танхуа был таким молодым.
Осознав, кого она только что оскорбила, сваха моментально переменилась в лице, сделала торопливый поклон и, не дожидаясь ответа, сбежала.
В это время дядя Тан вышел, чтобы вылить заварку, и стал свидетелем странной сцены у ворот. Он тут же в панике бросился обратно в дом.
— Госпожа, он… он пришёл!
Его внушительный живот подпрыгивал при каждом шаге, а дыхание сбилось от бега.
— Кто пришёл? — Тан Були нахмурилась. — Та сплетница снова вернулась?
— Н-нет… — Дядя Тан опёрся на колени, пытаясь отдышаться, а затем с трудом выдавил: — Танхуа, господин Чжоу Юньцин… Он здесь!
<