Выжившая

Гонсалес Дж. Ф.

– В любом случае, - продолжил Брэд, выдергивая пучки травы.
– Я знаю, что давно не приходил. Черт возьми, прошел уже почти год. Это самое долгое время, что я был вдали от тебя, если ты понимаешь, что я имею в виду.

В течение нескольких недель, последовавших за обнаружением тел Животного и Тима Мюррея, было обнародовано еще больше откровений. Рика Шектмана вызвали на допрос, и он все отрицал. В то время как Шектман находился в тюрьме по другим обвинениям, один из контактов Уильяма Греко, который спокойно работал над экстремальным хардкорным S&M, вернулся и раскрыл еще несколько частей головоломки, подтвердив бессвязное признание, которое Фрэнк дал перед тем, как вышиб себе мозги. По словам информатора, Фрэнк Миллер был давним участником этого круга. Он был известен как вуайерист.

– Все так, как он мне сказал: ему нравилось смотреть, -

сказал Билли Брэду шесть месяцев спустя в небольшом баре на Хантингтон-Бич.
– Ему особенно нравилось смотреть, как женщин режут ножами, прижигают сигаретами или клеймят каленым железом. Он увлекался тем, что известно как кровавый спорт. Это... люди, которые возбуждаются при виде крови или кончают, когда режут или калечат людей.

– У моей мамы все очень хорошо, - продолжил Брэд, и первый намек на улыбку исказил его стоические черты.
– Она... она на самом деле снова начинает жить своей жизнью. Ей было тяжело - ты помнишь это. Это было тяжело для всех нас. Но она наконец-то смогла оставить это в прошлом.
– Он покачал головой.
– Странно слышать, как я это говорю. Когда я вспоминаю об этом, я понимаю, что она собирала себя по кусочкам гораздо дольше, чем я. На самом деле она довольно быстро пришла в себя. Я думаю, тот факт, что она с кем-то встречается, заставил меня понять, что она продолжает жить своей жизнью.
– Он посмотрел на надгробие Лизы.
– Он бы тебе понравился, Лиза. Его зовут Роберт Уокер, он писатель и музыкант. Полная противоположность тому, кем был Фрэнк.
– Брэд все еще не мог называть мужчину, который был его отцом, папой.

В какой-то момент в течение девяти месяцев, которые Брэд и Лиза провели на терапии, восстанавливаясь физически и морально после тяжелого испытания, Уильям Греко пришел и в присутствии Джоан Миллер рассказал им все; он скрыл от них большую часть того, что рассказал ему Фрэнк, но в тот день он рассказал им все, включая подтверждающие доказательства, которые обнаружил его следователь. Как знакомый из S&M рассказал, что Фрэнку нравилось наблюдать, как людей подвергают сексуальным пыткам и насилию; как он прокручивал подобные сценарии со своей невесткой. Рассказать им правду о болезни Фрэнка было самым трудным, что он когда-либо делал. Джоан явно отреагировала на эту новость.

– Мне жаль, - сказал Билли, пока Джоан плакала.

– Ты бы, наверно, удивилась, если бы увидела маму сейчас, Лиза, - сказал Брэд.
– Она такая... что ж, теперь она действительно сияет. Ты была бы рада за нее.

Он вспомнил, как отреагировала Лиза через два месяца после того, как вернулась домой из больницы, когда Билли сказал им, что собаки, вынюхивающие трупы, обнаружили останки Дебби Мартинес, Аманды и Алисии Стивенс. ДНК, найденные на телах, совпали с ДНК Джеффа Шира - Животного - подтверждая его участие в убийстве. К сожалению, показаний Лизы было недостаточно, чтобы арестовать Рика Шектмана за убийство. Не было никаких доказательств того, что он был связан с Фрэнком Миллером. Записи телефонных разговоров показали, что Рик часто общался с Тимом Мюрреем, который, в свою очередь, общался с Джеффом Широм. Но не было никаких свидетельств того, что Джефф и Рик когда-либо контактировали друг с другом. Эла Прессмана так и не нашли. Уильям предположил, что он либо исчез сам, либо был убит.

Лиза находила утешение в заботе об Алисии и Аманде Стивенс. После того, как отцу Алисии сообщили о смерти его дочери и он отказался отправить ей тело, Лиза организовала кремацию женщины и ее дочери. Она также организовала небольшую церемонию. Она сломалась и плакала на службе, и Брэд мог только позволить ей на этот раз погоревать. Горе Лизы было большим облегчением, она оплакивала женщину и ребенка, за смерть которых чувствовала себя ответственной. Ее забота о них после смерти и забота о том, чтобы их чтили и помнили на поминальной службе, были ее способом загладить вину перед ними, какой бы маленькой она ни была.

Лиза сама купила участки на кладбище Форест-Хиллз в Лагуна-Бич. Некоторое время она регулярно посещала их могилы. Брэд тоже навещал их вместе с ней и мог чувствовать только оцепенение, сидя рядом с Лизой, пока она плакала, ее горе все еще было велико и безмерно. Он понимал, откуда это исходит, но в то время не мог разделить ее горе; ему предстояло пережить свои собственные потрясения: предательство отца.

Брэд слегка наклонился вперед, легкий ветерок взъерошил его волосы, которым он позволил чуть отрасти. 

–

Так много всего произошло за последние шесть месяцев. Ты уже знаешь, что мы с Элизабет поженились. Я говорил тебе об этом год назад, прямо накануне нашей свадьбы. Я не думаю, что ты об этом забудешь. Я ревел, как чертов ребенок, когда говорил тебе.

Он познакомился с Элизабет Роблес в Санта-Фе, штат Нью-Мексико, где остановился у старого друга по колледжу во время своего двухлетнего путешествия по большому североамериканскому континенту. После смерти Лизы он был опасно близок к тому, чтобы пойти по ее стопам. Он провел два месяца в наркотическом и алкогольном тумане, пока не вышел из него с помощью Уильяма Греко. Уильям прошел реабилитацию через шесть месяцев после выписки Лизы из больницы - его шестой срок за двадцать пять лет - и вышел не только трезвым, но и с чувством триумфа, перспективы, о которых, как он признался, он никогда и подумать не мог.

– Я больше не пойду по этой дороге, приятель, - сказал ему Билли.
– С этого момента я выбираю жизнь.

Уильям помог Брэду сделать этот выбор девять месяцев спустя, когда Брэд понял, что выбор Лизы был именно таким - ее выбор. Это было трудно, но он действительно не мог представить, чтобы она выбрала альтернативу.

– Она не смогла бы жить спокойно, - сказал он Билли позже после собрания анонимных алкоголиков, которое Брэд некоторое время начал посещать, а затем бросил.

Раньше у него никогда не было проблем с зависимостью, и собрания были просто формой поддержки для него после его собственной реабилитации и терапии. Более терапевтическими были его личные встречи с Билли, которые два адвоката проводили по крайней мере еженедельно. И когда Брэд был в дороге во время одной из своих прогулок, он всегда разговаривал с Уильямом по мобильному телефону или через письма, которые отправлял из любого города, в котором находился - от Анкориджа до Белиза. К тому времени Брэд уволился со своей должности в "Джейкобс и Мейерс" и жил на деньги, которые были возвращены после кражи их сбережений. Он знал, что рано или поздно ему придется вернуться к работе, но какое-то время он был обессилен. Он должен был найти себя, должен был обрести покой, и единственный способ сделать это - оставаться в движении. Его поездки на автомобиле были насыщенными и в некоторых случаях полными приключений, и, увидев естественную красоту страны, он снова начал чувствовать красоту жизни.

Но это был долгий, медленный процесс. И на этом пути были неудачи. Не раз Брэд, задыхаясь, просыпался в каком-нибудь странном гостиничном номере в состоянии, в котором он никогда раньше не был, в одиночестве, при воспоминании о голосе Лизы, ее прикосновении к его подсознанию, и он впадал в безудержные рыдания.

– У нас все очень хорошо, - сказал Брэд, чувствуя теперь соприкосновение с духом Лизы.
– Мы наконец-то продали дом. Можешь поверить, что я смог продать его почти за полмиллиона? Я имею в виду, что мы заплатили за него двести семьдесят пять тысяч, когда купили его, а пять лет спустя я получил за него вдвое больше. Мы с Элизабет смогли найти хороший дом за пределами Санта-Фе, где мы сейчас живем. Тебе бы он понравился, Лиза. Две спальни, на двух акрах земли, с небольшим озером на заднем дворе. Я имею в виду, это великолепный дом! Запросто дом за два миллиона долларов в округе Ориндж. И я заплатил за него триста пятьдесят тысяч.

Официально ФБР держало это дело в секрете. После показаний Лизы они начали более внимательно следить за Риком Шектманом. И когда два года спустя он, наконец, был пойман в ходе секретной операции, связанной со всемирной сетью детской порнографии, его привлекли к ответственности и осудили по различным обвинениям, которые привели к пожизненному заключению. Брэд сожалел, что Лиза не прожила достаточно долго, чтобы увидеть, как это произойдет.

В ноябре 1998 года, через два месяца после того, как Лиза вышла из больницы, она вернулась на работу, но она уже не была прежней. В течение следующих шести месяцев они с Брэдом жили, погрязнув в депрессии, горе и неуверенности. Брэд смог выбраться из собственной трясины вины, чтобы сосредоточиться на помощи Лизе, которая продолжала мучить себя из-за смерти Мэнди и Алисии. Они оба проходили терапию, индивидуальную и групповую. Жизнь превратилась в рутину работы, сна, посещения могил, плача и терапии. В те несколько раз, когда Брэду удавалось разговорить Лизу об этом, она говорила ему, что не знает, сможет ли когда-нибудь простить себя за то, что сделала. Ее психотерапевт пытался помочь справиться с чувством вины, но оно не уходило.