Вызов (дилогия)
Шрифт:
Был закат, безветренно и очень тихо; ни гула города за спиной, ни пения птиц — казалось, я слышу только тихий плеск океана и своё сердце. Спустя пару вздохов, чьи-то нежные руки обнимают меня за талию и прижимают к твёрдой груди. Спиной я чувствую жар, исходящий от обнимающего меня тела. Во сне это не было неожиданно. Я словно ждала именно эти руки и, обхватив их своими, счастливо откидываюсь на подставленную спину. Виска касается лёгкий поцелуй. Нежный, ласковый, невесомый, но мои ноги чуть не подкашиваются — настолько он возбуждающий. Сердце начинает биться сильнее, когда руки, до этого лежавшие на талии, приходят в движение. Одна из
Мой любовник опускает нас на песок. Мои руки блуждают по его обнажённому телу: жаркому, гладкому, рельефному. Он целует мою грудь под тонким купальником, затем одним движением спускает чашечки и обнажает её. Я действительно слышу стон, с которым он припадает к моим соскам. Господи, это невозможно выдержать! Я дрожу в его объятиях, наслаждаюсь ими, мне не хочется отпускать его от себя. Возбуждение становится болезненным, я хочу большего, хочу выпустить наружу эту боль, и она вытекает из меня, смешиваясь с солёной водой океана. Я сама как океан, переполненный страстью и желанием.
Пробуждение было резким. Задыхаясь, я ощутила влагу между ног. Оргазм во сне — да, давненько со мной такого не было. Откинувшись на подушки, я пыталась совладать с бешеным сердцебиением.
Тихий стук в дверь заставил меня подпрыгнуть в кровати. Похоже, именно он меня и разбудил. Быстро нащупав телефон, я посмотрела на экран: второй час ночи. Майк вернулся? Вряд ли. Он не стал бы меня будить, ведь у него есть второй ключ. Пока я решала, что делать, стук повторился.
Изумление при виде человека, стоявшего за дверью, было настолько сильным, что я даже отпрянула.
— Дилан?
Он выглядел удивлённым не меньше моего, и от этого я растерялась ещё больше. Зелёные глаза быстро пробежались по моей фигуре, после чего, не дожидаясь приглашения, он решительно шагнул в номер и захлопнул за собой дверь.
В прихожей было темно. Я не видела лица неожиданного гостя, но чувствовала исходящее от него напряжение. Сама я была напряжена не меньше: меня только что вытащили из сладчайшего сна, и, словно его невероятное продолжение, тайно желанный мною мужчина находится на расстоянии вытянутой руки. Необходимо было срочно переключить мысли на что-то другое.
— Где Лиззи и мальчики? — выпалила я первое, что пришло в голову. Это было правильное направление. Вопросы посыпались градом: — Ты привёл их с собой? Сейчас второй час ночи! Ты что, оставил их дома одних? А если дети проснутся? Они же могут испугаться!
Я тараторила, как заведённая, пытаясь добиться от Дилана какой-нибудь реакции. Не говоря ни слова, он направился в комнату. Я запнулась на полуслове и ошарашенно следила за тем, что он делает. Окинув взглядом полуразобранную кровать, фантики от конфет, пустые банки из-под колы, валяющиеся на
Мне не оставалось ничего другого, как проследовать за ним в комнату.
— Дилан!
Он медленно повернулся. На его лице снова была маска игрока в покер, делающая черты лица заострёнными и грубыми, будто высеченными из камня.
— Почему ты спишь в моей рубашке?
Я не сразу поняла, о чём он говорит, а после ничего не могла поделать с заливающим щёки румянцем. Оказывается, сквозь сон я не разобрала, что именно надела. Вернувшись в номер, я разделась и по новоприобретённой здесь привычке бросила одежду на пол. Когда же проснулась от холода, первой под руку попалась его рубашка.
Пуговицы на ней были не застёгнуты, и я немедленно запахнула полы, понимая, что кроме фривольных трусиков с мультяшной кошачьей мордой под рубашкой ничего нет.
— Я в ней не сплю, просто… — Едва начав объясняться, я тут же прервалась: — А почему, собственно, тебя это интересует? Что ты вообще здесь делаешь? И где, в конце концов, дети? На улице гроза, а ты оставил их одних в пустом доме! Ты что, рехнулся?
— Успокойся, пожалуйста. С ними моя мать. Она прилетела час назад.
Голос Дилана звучал раздражённо. Он отошёл от окна и сел на край ближайшего к нему кресла.
— Значит, самолёты всё-таки летают? — зачем-то спросила я.
— Где-то около шести вечера аэропорт начал работать в штатном режиме.
Он сидел, широко расставив ноги и упираясь ладонями в колени. Периодически его длинные пальцы приходили в движение, отстукивая ритм. Плечи и голова опущены. Дилан выглядел крайне усталым, как будто расстояние до отеля ему пришлось преодолеть пешком.
— Около шести? — переспросила я. — Ты же вернулся рано утром.
— Когда в твоём распоряжении есть собственный самолёт, совершенно неважно открыт аэропорт или нет, — он поднял на меня глаза. — Главное — мастерство пилотов. Тем более, если посулить им хорошую прибавку к зарплате.
— А если бы они не согласились?
— Тогда мотивация была бы прямо противоположной.
Дилан невесело усмехнулся. Между нами снова повисла тишина.
Он так и сидел, не меняя позы, играя своими пальцами, а я всё так же стояла посредине комнаты, обхватив себя руками и тихонько поглаживая предплечья. Меня знобило. Я так и не получила ответ на главный вопрос — зачем он здесь, но, задав его два раза и не услышав объяснений, не собиралась делать это в третий.
Я беззастенчиво разглядывала сидящего передо мной мужчину. Его бронзовые волосы как всегда лежали в беспорядке; казалось, до того, как появиться у меня, он то и дело запускал в них пальцы. Я помнила шелковистую гладь его прядей, которые держала в своих руках во время нашего сумасшедшего поцелуя. Вспомнив его, я снова покраснела и отвела глаза.
Так прошло несколько минут, и я окончательно начала замерзать. Открытая настежь балконная дверь вместе с запахами океана и дождя впускала в комнату ночную прохладу. Я отвернулась от Дилана и, подняв банный халат с пола, направилась в ванную.
В рекордные сроки я сбросила с себя его рубашку и завернулась в банный халат, крепко стянув на себе пояс.
Когда я вернулась в комнату, Дилан сидел в той же позе. Он исподлобья наблюдал за моими передвижениями. Мне стало неуютно под его взглядом: будто не он, а я ворвалась к нему в ночи, и он только и ждёт, когда я уберусь из номера.