Вызов смерти
Шрифт:
Но не тут-то было. У этой хрупкой девушки была железная хватка крутого опера.
– Это связано с убийством Струмилина? Да?
– Да. Но не только.
– Что значит "не только"?
– Она смотрела на меня, как фининспектор на зарвавшегося бухгалтера.
И я кратко рассказал ей всю свою одиссею. Удивительное дело! Чем дальше я рассказывал, тем больше она успокаивалась. Характер, да?!
– Зря ты не сообщил в милицию, - сказала она, выслушав мой рассказ. Что же ты собираешься делать дальше? .
–
– Я с тобой!
– с воодушевлением проговорила она. И чтобы пресечь на корню мой возможный отказ, строго добавила: - И без возражений!
И, глядя на ее одухотворенное жаждой борьбы с русским "спрутом" лицо, я внутренне скукожился и устыдился. Нет, нужно быть законченным идиотом, непроходимым тупицей и отъявленным негодяем, чтобы втягивать эту славную девчушку в столь опасное мероприятие! Точно. Это ж надо додуматься... Скучно ему одному, видите ли! Ну надо же! И я бурно воспротивился ее решению.
– Нет, нет, об этом не может быть и речи!
– Нет да, - твердо сказала Таня, сверля "дырку" в моем лбу твердым, как победитовое сверло, взглядом.
Она бесцеремонно вытолкала меня на лестничную площадку и захлопнула за собой дверь. Спросила:
– Ты на машине?
– Да.
– Тогда пойдем!
Она взяла меня под руку и потащила вниз по лестнице. И я прекратил сопротивление. Не драться же мне с ней, верно? И потом, особых опасностей ведь не предвидится. Сгоняем в суд, затем по паре адресов, вот и все. А завтра я попросту за ней не заеду, и будет полный порядок.
Как я и предполагал, в суде все обошлось без осложнений. Коньковой я объяснил, что недавно получил от Трубициной письмо и еще хотел бы перелистать уголовное дело.
Подругу Трубициной звали Натальей Павловной Забродской. Проживала она в Ботаническом жилмассиве, а работала в пресс-центре УВД. Следователь в протоколе записал даже номера служебного и домашнего телефонов. Я позвонил на работу. Мне подтвердили, что да, Забродская до сих пор работает у них, но, к сожалению, ее сейчас нет. Наудачу позвонил домой. Она отозвалась и согласилась со мной встретиться. Я записал адрес родителей Трубициной и вышел из суда.
Через десять минут мы были у 3абродской дома. Наталья Павловна оказалась статной, несколько полноватой шатенкой с некрасивым, но довольно интеллигентным лицом. Лицо особенно деформировал массивный и грубый нос-бульбочка. Я видел ее впервые, так как во время суда она находилась в заграничной поездке и судья был вынужден огласить ее показания, данные ею на предварительном следствии. Одета она была в строгий темно-синий костюм - видно, собралась уже на работу.
– Здравствуйте, Наталья Павловна! Разрешите представиться. Корреспондент областной газеты "Сибирские вести" Говоров Андрей Петрович. А это наш стажер Таня, - кивнул на свою спутницу.
Забродская сделала
– Очень приятно!
– радушно улыбнулась. Указала рукой на дверь, ведущую в комнату.
– Проходите, пожалуйста.
Мы с Таней уселись на диване. Однокомнатная квартира Забродской была скромно, но со вкусом обставлена: стенка, набор мягкой мебели, цветной телевизор "Изумруд", палас коричневых тонов, на стене репродукции картин с летающими по небу рахитичными людьми. Вероятно, Шагал. Впрочем, может быть, и кто-то другой. Я плохо разбираюсь в живописи. Во всем был идеальный порядок. Каждая вещь долго примеривалась, прежде чем занять то самое, предназначенное только для нее место.
– Хотите кофе?
– спросила хозяйка.
– Можно, - ответил я за наш небольшой, но дружный коллектив. .
Забродская ушла на кухню.
– А кто она такая?
– шепотом спросила Таня.
– Подруга Трубициной, - прошептал в ответ.
– Два года назад в этой квартире убили Погожева.
– Кого?
– Вячеслава Погожева, коммерсанта. В его убийстве обвинили Трубицину. Помнишь, я рассказывал?
В комнате появилась Наталья Павловна с подносом, где стояли три чашки с дымящимся кофе и дольки шоколада на блюдечке.
– Вот, прошу. Угощайтесь.
Я взял чашку, отхлебнул. Кофе был дрянным, "Пеле" или что-то в этом роде. Но чтобы не обижать хозяйку, похвалил:
– Замечательный кофе!
Она искренне рассмеялась моей сознательной лжи.
– Не надо, Андрей Петрович, щадить мое самолюбие. Кофе ужасный, но зато самый дешевый. Я к нему уже привыкла. Так о чем вы хотели со мной поговорить, коллега?
– Дело в том, Наталья Павловна, что я поддерживал обвинение в суде по делу вашей подруги Трубициной.
– Вот оно что?!
– удивилась Забродская.
– Так вы в связи с этим?.. А почему вас вновь заинтересовало это дело?
Достал из кармана письмо Трубициной, протянул ей.
Она развернула его и принялась неторопливо читать. Вздохнула, долго смотрела отсутствующим взглядом в пространство, затем сказала раздумчиво:
– Я подозревала, что с этим ее парнем не все чисто.
– Вы его знали?
– От волнения голос мой стал хриплым.
– Нет, видела всего лишь раз, да и то мельком.
– Как он выглядел?
– Статный, высокий - под два метра, с красивым волевым лицом. Они были очень эффектной парой.
Она "нарисовала" облик моего бывшего друга Ромки Шилова. Неужели все же он стоит за всем этим?
– А Трубицина называла его имя, фамилию? Может быть, говорила, чем он занимается?
– Нет, нет, она о нем ничего мне не говорила. Даже сердилась, когда я пыталась расспросить. Только сказала как-то, что он юрист.
Он, Ромка! Точно!
– А отчего она держала их отношения в тайне? Может, он был женат?