Вызов смерти

Константинов Владимир Иванович

– Садись.

Я возражать не стал.

– Как настроение, Андрей Петрович?
– спросил Киндинов.

– Да так как-то, - ответил философски.

– Я, Андрей Петрович, считаю вас человеком разумным, потому, надеюсь, вы не будете усложнять и осложнять наши отношения.

– Согласен, - кивнул.
– Даже искренне в этом заинтересован.

Ему явно понравился мой ответ. Лицо его вновь засветилось радушием, залучилось морщинками.

– Вот и хорошо. Тогда ответьте: когда и кто давал вам задание следить за нами и какой информацией вы располагаете?

– Вопрос понял, только не понял, за кого вы меня

принимаете?

Я уже знал, что до завтрашнего дня они с нами ничего не сделают, в том смысле, что не убьют. Поэтому решил немного расслабиться и позабавиться, насколько хватит сил и оптимизма.

Улыбка разом слиняла с породистого лица Киндинова. Он нехорошо так, как бы с сожалением, посмотрел на меня. Покачал головой.

– А вот этого не надо, Андрей Петрович. Не надо разыгрывать перед нами идиота. Это вам не к лицу.

– Так ведь я не для себя стараюсь, Константин Прокопьевич, - сказал двусмысленно.

– Понятно. Грубите, значит.
– Он красноречиво посмотрел на Колю Дебила: - Коля, преподай Андрею Петровичу урок вежливости.

Тот подошел ко мне, левой лапищей сжал мое горло, а правой ухватил за волосы и рванул. От нестерпимой боли я вскрикнул, а из глаз обильно потекли слезы. Коля победно продемонстрировал довольно приличный клок моих волос вместе со шматом кожи.

– Вот видите, Андрей Петрович, к чему приводит ваше упорство, укоризненно проговорил Киндинов.
– Коля у нас большой мастер по этой части. Одного такого же упорного он шутя скальпировал. Представляете?!

Лишь на миг представил подобную картину и почувствовал себя совсем кисло. И главное, понимал, что этот вежливый мерзавец со своими подручными готов изгаляться надо мной хоть всю ночь - это их забавляло. Надо было сделать так, чтобы я стал для них бесполезным. А этого можно добиться лишь одним способом.

– Ax ты, мразь!
– заорал я громче пожарной сирены, вскакивая и выбрасывая, как учил когда-то Ромка, правую ударную руку в направлении лица Коли Дебила. Тот явно не ожидал нападения и потому не успел среагировать. Мой сжатый кулак врезался в его внушительный нос, выбив из него мокроту, кровь и какие-то сопатые звуки.

– Ой, блин!
– заорал он и саданул меня по голове кулаком, да так, что мне сразу все стало безразлично.

Глава 13

Очнулся я в полутемном подвале. Под потолком горела маломощная синяя лампочка. Пахло пылью и мышами. У стен стояли какие-то огромные бочки, мешки с цементом, лопаты, сломанные носилки. А сам я болтался, будто сарделька, на цепи, перекинутой через трубу под потолком. Причем крайние звенья цепи были продернуты в замки наручников, прочно сидевших на моих запястьях. Ситуация казалась безвыходной. Ноги мои едва касались пола. Болела голова, суставы рук, мне казалось, настолько вытянулись, что стали как у орангутанга. А еще страшно хотелось пить. Что же делать? Неужели в этом вонючем подвале и закончится моя непутевая жизнь?

Если разобраться, то я и не жил вовсе. Так, справлял свои удовольствия да естественные нужды, думал, что все еще у меня впереди, еще порезвлюсь. Черт возьми, неужели и впрямь нет никакого выхода?! Я еще раз внимательно огляделся. Труба, на которой я болтался, была тонкая, полдюймовая, и одним концом уходила вверх, а вторым переходной муфтой крепилась к трубе в три четверти. Из муфты сочилась вода. А это означало, что крепление в этом месте ненадежное. Как бы это использовать?

Я ухватился руками за цепь, попробовал подтянуться и перекинуть ноги через трубу. После многочисленных попыток мне это удалось. Перебирая цепь, сумел ухватиться за трубу руками. Она была теплая. После невероятных ухищрений мне удалось перевернуться на трубе и упереться в потолок. Поднатужился. Течь из муфты стало больше, но труба держалась крепко. Скоро я выбился из сил и расслабленно лег на трубу, отдыхая. Хорошо было бы перевернуться на спину и упереться в потолок коленями. Тогда был бы совсем иной эффект. Надо попробовать.

Впереди неясной, туманной звездочкой маячила жизнь, а потому жаловаться на трудности и невзгоды было просто не по-мужски. Через полчаса, когда, казалось, силы вот-вот меня окончательно покинут, мне удалось лечь спиной на трубу и упереться в потолок коленями. Отдохнув пару минут, рывком попытался выпрямить колени и полетел вниз, больно ударившись о бетонный пол. Ну, это уже сущие пустяки. Из разъема трубы хлынула вода. Вскочил, подбежал к носилкам и отломал ручку. В моих руках была довольно увесистая дубина - орудие далекого предка. В определенных условиях да в умелых руках лучшего оружия и не надо. Господи! Помоги!

Вода стала горячей, и подвал наполнился паром.

– Караул!! Спасите!!!
– что было мочи заорал я и принялся колотить дубиной по полу.

На лестнице, ведущей в подвал, раздались тяжелые шаги. Я встал за дверь, приготовился, сжал в руках грозное оружие. Раздался лязг задвижки, дверь открылась. Увидев пар, Коля удивленно взвизгнул:

– О, а чё это тут?!
– И шагнул за порог.

Я не стал мешкать и обрушил ему на голову дубину. Он, не издав ни единого звука, мешком свалился на пол. Я подскочил, из наплечной кобуры вытащил пистолет, обшарил карманы и, найдя ключи, открыл замки наручников. Порядок. Подготовил пистолет к бою с превосходящими силами и, как герой романа Купера, без страха и упрека смело шагнул за порог, закрыв дверь на задвижку.

Неужели мне и на этот раз удастся выкрутиться? Меня переполняло щемящее чувство восторга и гордости за себя, любимого. Ай да Андрюха! Ай да молодец! Прямо как героический Колобок. Он и с поезда "скатился" благополучно, и от милиции ушел, а теперь, похоже, и от бандитов уйдет! Титан!

Держа на изготовку пистолет, поднялся в дом и оказался в небольшом коридорчике рядом с лестницей, ведущей на второй этаж. Огляделся. Никого. Осторожно ступая, поднялся по ступеням и за одной из четырех дверей услышал приглушенные крики и шум борьбы. Попробовал толкнуть, но она оказалась запертой. Отступив, с разбегу ударил ногой в районе замка. Дверь распахнулась. Я ворвался в комнату и увидел на смятой кровати блондина Ваню и Таню. Лицо юного бандита выражало растерянность и страх, как если бы он увидел перед собой привидение, губы беззвучно шевелились.

– Руки, милейший!
– рявкнул я.

Он послушно вздернул руки. Его симпатичное обиженное лицо "украшали" две великолепные кровавые борозды, а под левым глазом сиял свежий фингал. Молодец Татьяна!

Она вскочила и, не обращая внимания на обнаженную грудь, радостно воскликнула:

– Ой, Андрюша! Да ты прелесть!

Я подошел и, уперев ствол пистолета в спину бандита, обыскал его, но оружия не обнаружил. Спросил:

– Где ствол?

– Тама, - кивнул он на стул.