Вызвать дьявола
Шрифт:
Повисло недолгое молчание. Лоуренс нарушил его:
– Что же там произошло?
Кверрин вздрогнул. Именно этот вопрос уже задавал ему тот, другой.
Он тихо сказал:
– Никто так никогда и не узнал причины ссоры. Старик умер не приходя в себя, и тайна умерла с ним.
Род продолжился через младшего сына, но та старая тайна исчезла навсегда. Кверрины стали просто обычными людьми.
За исключением одной вещи. Вокруг той Комнаты стали расти довольно гадкие, но ожидаемые сплетни. Деревенские болтают, что
Он остановился.
–Да?
– Они умрут, как Мартин.
И Питер Кверрин, закончив рассказ, вновь увидел себя рядом с братом и девушкой и вновь услышал это предсказание смерти.
– Как ужасно!– с дрожью сказала Одри Крэйг.
Роджер Кверрин рассмеялся.
– Ты хорошо рассказываешь, Питер. Словно сам веришь в эту историю.
Питер удивился:
– А ты разве нет?
Взгляд брата, освещенный нежной улыбкой, вновь остановился на девушке. Он ответил уклончиво:
– У меня слабость к этим старым традициям.
Одри наклонилась и нежно сжала его руку, а затем обратилась к Питеру:
– Но все это, конечно же, сплетни старых бабушек. Я имею в виду, здесь ведь не было никаких необъяснимых смертей?
Пристальный взгляд молодого человека тревожно обежал комнату. Неясное ощущение зла, пока еще неопределенное, казалось начало превращаться в предчувствие:
– Насколько я знаю, нет. Хотя в Бристли считают иначе.
Роджер встал:
– В любом случае это хорошая история. Было бы интересно... ее проверить!– глубокомысленно добавил он.
Серо-зеленые глаза Одри округлились, и Роджер вновь улыбнулся ей. Он выглядел в точности как брат, но более крепкого сложения, кроме того, он излучал силу и уверенность, которых явно не хватало младшему. И он был влюблен.
– Итак, дорогая, имеется проклятие Кверринов. Ты все еще хочешь выйти за меня?
– Больше чем когда-либо,– ответила она с восхитительной улыбкой. – Кроме того, на самом деле это не проклятье. И я не верю ни одному слову.
– Что ж,– Роджер положил руку на каминную полку. – Вот история. А вот комната. Возможно даже,– и он посмотрел вверх,– что это именно тот кинжал.
Питер, казалось, рассердился:
– Остановись, Роджер!– Он закончил почти извиняясь: – Ты пугаешь Одри.
Она засмеялась:
– Нет, не пугает. То есть, не совсем. – Она посмотрела туда, где над каминной полкой висел кинжал: – Хотя он выглядит достаточно угрожающим.
Роджер протянул руку и достал кинжал из ножен. Пальцем попробовал лезвие:
– И он достаточно острый.
Питер негромко попросил:
– Убери эту проклятую вещь!
Роджер уставился на него:
– В чем дело?
– Н-не знаю. Но этим вечером меня бьет дрожь. Убери его, старина.
Старший брат щелчком вставил
– Спасибо,– пробормотал Питер.
Одри улыбнулась:
– Вы рассказали эту историю слишком хорошо. Сами испугались!
Молодой человек чуть улыбнулся в ответ:
– Возможно. Так или иначе, меня не интересует эта комната. Сегодня я здесь впервые с тех пор, как дом вновь открыли.
Роджер с нежностью посмотрел на него:
– У тебя слишком богатое воображение. – И добавил с ложным упреком: – И ты не очень-то лоялен. Ты должен гордиться нашим семейным призраком!
– Не понимаю, почему!– возразила Одри: – Вы не могли считать его уж очень симпатичным скелетом в шкафу Кверринов.
– Осторожно, дорогая. Хочешь, чтобы старик невзлюбил тебя?– Роджер стоял спиной к огню: традиционная поза, которая ему нравилась.
– Интересно,– легкомысленно прощебетала Одри. – Как думаешь, он одобрил бы меня?
Роджер закрыл глаза и медленно произнес:
– Я положительно настроен спросить его об этом прямо.
Потребовалось несколько секунд, чтобы смысл этого небрежно-ужасного замечания достиг сознания девушки. Она побледнела и зашептала:
– О, нет, дорогой, я не имела в виду...
Но еще более резко отреагировал Питер, поскольку именно в этот момент неопределенное чувство зла словно прояснилось и это ощущение с внезапной силой навалилось на него.
Он яростно воскликнул:
– Будь все проклято! Ты сума сошел?
Это было ошибкой, и он тут же это понял. Брат отличался сильным упрямством, и возражения часто лишь утверждали его в принятом решении.
Роджер ответил с опасной вежливостью:
– Я так не думаю.
Одри придвинулась ближе и положила руку ему на плечо. Он улыбнулся ей, наклонил голову и поцеловал ее пальцы.
Она, запинаясь, спросила:
– Но ты же не имел в виду того, что сказал? Серьезно?
Его брови взлетели:
– Дорогая. Скоро мы будем женаты. Я должен прийти на свою встречу со старым Томасом, если он собирается сюда явиться. – Он засмеялся. – В чем я сомневаюсь!
В ее голосе послышались слезы:
– Но почему, почему ты должен это делать?
– Эти старые байки – своего рода вызов. Я чувствую, что должен принять его... – Он вновь рассмеялся, а сзади него, заливая алым светом, жарко пылал огонь.
– Кроме того, это может быть забавно: вызвать дьявола!
– Забавно,– согласился Олджи Лоуренс,– но опасно.
Кверрин вздрогнул. Он так живо вновь переживал эту сцену в памяти, что тихий комментарий странным образом потряс его. Он, конечно, говорил громко и описал эпизод очень точно. Теперь же он почувствовал себя настолько выжатым эмоционально, что не мог ясно выразить того, что последовало затем, и сознание полной неудачи вновь охватило его. Но он продолжал бороться ради помощи, которую просто обязан получить.