Взаперти
Шрифт:
Механически киваю, все еще не веря в собственную смелость. Ветер свистит в ушах, срывая с губ:
— Да. Я согласна выйти за тебя, чтобы убраться из этого гиблого места. Я хочу избавиться от ее власти.
Давид улыбается мне уголками губ и медленно притягивает к себе. Он целует меня снова — медленно, сладко, как тогда, когда мы крались из дома через потайную дверь в библиотеке. Но я ловлю себя на том, что считаю удары его сердца.
Раз. Между нами пролегла пропасть из склепов и шёпота Джаспера.
Два. Его
Три.
— Люблю тебя, — шепчет он в губы.
— И я, — отвечаю автоматически. С чувствами я разберусь позже, мы просто давно не виделись. Сейчас не время для сомнений. Давид обещает мне самое ценное — свободу.
Луч маяка снова прорезает тьму. Где-то внизу, за стеной ветра и песка, каркает ворон. Надеюсь, его хозяин не имеет привычки шляться в ночи.
Глава 9
Комната тонет в синеватой тьме, когда я прикрываю за собой дверь. Дебора ворочается на кровати, металлические подвески на её браслете тихонько звякают. Замираю у порога, прислушиваясь к ровному дыханию — спит. Скольжу к своей кровати, сбрасывая куртку на пол. Пальцы автоматически нащупывают в кармане холодное кольцо. Сапфир царапает кожу, напоминая о его словах: «Послезавтра мы будем свободны».
— Где шлялась? — голос Деборы хриплый и сонный, но бесит от этого не меньше.
— Не твоё дело, — бросаю через плечо и ныряю под одеяло, не раздеваясь и тут же вырубаюсь.
Утро начинается с запаха кофе. Дебора стоит у окна, опираясь бедром о подоконник. Солнечный луч играет в её новых волосах — пепельные локоны вместо привычной нечесаной гривы удивляют. Короткие шорты обнажают татуировку с пауком на бедре, сетчатые колготки рвутся на колене.
— Надо же? — усмехаюсь, приподнимаясь на локтях и чувствуя, как настроение неуклонно ползет вверх. — Ты причесалась? Я думала, это технически невозможно.
Она поворачивается, и я замечаю синяк на шее вполне себе очевидной формы. Кто-то, похоже, любит погорячее. Впрочем, зная Джаспера, это очевидно. От возникшей в голове картинки меня окатывает жаром.
— А ты всё ещё дышишь, и я считаю это достижением. Не провоцируй меня. — Дебора делает глоток из кружки с надписью «Кошка-убийца». — Спеши, опоздаешь — директор устроит экзекуцию.
В её голосе привычная издёвка, но пальцы нервно барабанят по кружке. Моя соседка почему-то нервничает. Отворачиваюсь, пряча улыбку. Пусть тревожится. Скоро всё это останется позади.
На лекции мирс Паулы рисую в тетради спирали. Синий стержень ручки впивается в бумагу, рвёт её. Преподавательница ходит между рядами, её каблуки цокают по полу и жутко бесят.
— … магические паттерны в социальных структурах…
Скучаю, изучаю каракули в тетради, реже унылый лень за оконным стеклом. В голове отсчитываю
— Даниэлла.
Голос мирс Паулы звучит прямо над ухом. Вскакиваю, задевая пенал с ручками и чудом успеваю поймать его у края парты.
— Вы с нами? — её брови выразительно приподнимаются, но взгляд скользит куда-то за моей спиной. Туда, где Киран грызёт карандаш, уставившись в окно.
— Да, конечно. Паттерны. Социальные. — Нервно сглатываю и послушно утыкаюсь в тетрадь. Сегодня мне не нужны конфликты.
Она кивает, продолжая движение по рядам. От неё пахнет жасмином и совсем немного — мужским одеколоном.
С трудом досиживаю до конца занятий, быстро и не глядя запихиваю в себя что-то в столовой и почти решаю прогулять факультатив, но быстро понимаю, что и так веду себя слишком вызывающе нервно, не стоит привлекать к себе внимание прогулами. Сегодня для разнообразия стоит побыть хорошей девочкой.
Поэтому через полчаса в мастерской Валериана лэ Позье увлеченно рисую море. Мажу густой синевой, пока холст не начинает напоминать детский рисунок. Преподаватель ходит за спиной, молча хмыкает.
— Вам бы добавить контраста, — наконец тактично говорит он. — Тёмно-бордового, например, отражение кровавого заката.
Эта идея мне, пожалуй, нравится. Она очень точно отражает мое душевное состояние. От вдохновленного создания кровавого заката меня отвлекает с грохотом распахнувшаяся дверь.
В студию врывается блондинка, к которой сегодня обращено все внимание. Элис, кажется. Тушь размазана, и вид у нее не такой счастливый, какой был вчера вечером. Она раздраженно кидает в сумку тюбики с краской, которые хранятся в студии. Видимо, собирает свои вещи перед отъездом.
— Что с ней? — шепчу, когда девушка пробегает мимо.
Валериан пожимает плечами, растирая малиновую краску на палитре и добавляя пару небрежных мазков на мой холст.
— Мечты иногда бьют больнее реальности. — Уклончиво отвечает преподаватель, внимательно провожая взглядом Элис. Его кисть оставляет еще один кровавый мазок на моём холсте. — Закончите фоновый слой. Завтра… сегодня вы не очень собраны и витаете мыслями где-то в другой реальности. Для творчества это не очень хорошо.
— Хорошо, — нейтрально, чтобы он ничего не заподозрил, соглашаюсь я. Завтра меня здесь уже не будет. Я на это надеюсь.
Он смотрит на меня слишком внимательно. Мне становится страшно, что преподаватель догадается.
Берёт мою руку, переворачивает ладонью вверх.
— Надеюсь, получится унять эту дрожь. — Он проводит пальцем по моему запястью, и рука действительно дрожит. Правда, мне все же хочется думать, от слишком интимного поведения преподавателя, а не от нервов. — Слишком много адреналина для художника. Тебе надо успокоится и снизить уровень стресса. У тебя что-то случилось?