Взгляд с обочины 1. Митрим
Шрифт:
Тьелпэ тоже было интересно послушать про историю дома и загадочный Лаан-Гелломе, но тут голоса послышались с другой стороны. Нинкветинко спрашивал про него у Луиннаро, так что он не стал дожидаться, пока его найдут. С сожалением ушёл от шатра, обогнул соседний и вышел к ним. Луиннаро заметил его первым и указал движением головы. Нинкветинко обернулся:
– Лорд Тьелперинкваро, я тебя как раз ищу.
– Да, что такое?
– подходя.
– Когда возвращается лорд Куруфинвэ?
– Я точно не знаю. Он срочно нужен?
– Нет, но я думал… - Верный отца неопределённо кивнул на шатёр.
– Тут
– Я сообщу ему.
– Надеюсь, с ними всё в порядке.
Тьелпэ кивнул. Ему хотелось дослушать разговор, чтобы потом было, что сообщать.
– Хорошо, - верный отца поклонился и, наконец, ушёл.
Когда Тьелпэ так же кружным путём вернулся к шатру, историю там больше не обсуждали.
– …и если ты принц, решишь поступить, как эти кровавые преступники валар, - говорил посланник, - то и относиться мы к вам будем не как к братьям по крови, которыми мы фактически являемся, а как к ним. По моему настоянию Тано поклялся, что не позволит использовать меня в качестве заложника - как бы ему ни была дорога моя жизнь. Мы не собираемся причинять твоему брату вреда, но если через восемь дней я не вернусь в Аст-Ахе, утром девятого король нолдор будет казнён, а камни уничтожены!
– Я не слышал ничего, что можно назвать переговорами.
– Голос Макалаурэ был усталым.
– Два дня, говоришь? Прекрасно, у тебя есть время составить ясные требования, что твоему Тано нужно непосредственно от нас. Пока что я слышал только расплывчатые угрозы и сообщения о переговорах с Майтимо. Амбаруссар, помогите Карнистиро устроить нашего… гостя.
Внутри шатра раздался шорох, потом Карнистиро сказал: “Идём!”
Из чего Тьелпэ сделал вывод, что прямо сейчас переговоров больше не будет, и пошёл обратно к кузнице, на ходу формулируя новости как можно короче и чётче, чтобы свести осанвэ к минимуму.
***
Куруфинвэ поднялся на холм и остановил коня. Камни и жухлая трава под копытами только успели просохнуть, а воздух уже снова пах дождем… В Форменосе они привыкли к холодной погоде - возможно, что к лучшему. Здесь погода похожая, только сезоны меняются поразительно быстро.
И постоянная ночь. С тех пор, как погибли Древа, и здесь, и в Амане светят только звёзды. Неужели, теперь так будет всегда? Разве может всё живое существовать без света Лаурелина? Как ни привыкай к холоду, но если вечная ночь сменится вечной зимой, к этому привыкнуть будет сложно.
Стояла удивительная тишина, только ветер трепал полы плаща, да переступавшие с ноги на ноги лошади приминали сухой стелющийся кустарник. Сквозь тучи то там, то здесь просвечивали звёзды, и угадывались очертания застывшей на самом севере Валакирки и, чуть правее - Вильварина, указывавшего путь к хребту Эред-Ветрин и дальше, через равнины Ард-Гален к самому Ангамандо. Куруфинвэ невольно поёжился, поправил плащ. Дважды нолдор уже пересекали эти горы, и в первый раз это стоило жизни Феанаро, а во второй - свободы Нэльо. Хватит. Больше так быть не должно.
Позади прошуршал камешек, скатываясь по склону. Куруфинвэ обернулся. Тьелкормо всё ещё поднимался, выбирая дорогу поровнее. С каких пор он осторожничает? Раньше бы полез напролом, наперегонки с Хуаном. Если даже Турко поддался всеобщему унынию… С этим надо что-то делать. Кто-то должен повести нолдор за собой. Не Кано
– Ну где ты там? Езжай вперёд, показывай дорогу. И так уже второй день катаемся.
“Днями” время продолжали мерить, скорей, по привычке, ориентируясь на движение звёзд.
Тьелкормо хмыкнул, обгоняя.
– Сам виноват, надо было на первое же место соглашаться.
– Вот сам бы и строил крепость на болоте, - беззлобно отмахнулся Куруфинвэ. Язвительный Турко ему нравился гораздо больше, чем унылый. Тронул коня, пристраиваясь рядом. Какое-то время оба ехали молча, потом Тьелкормо спросил:
– Как тебе королевский тон нашего дорогого брата?
Губы Куруфинвэ тронула лёгкая улыбка.
– Он очень старается. Делает то, что должен. И не его вина, что многое ему просто не под силу. Будь всё… Будь всё правильно, Кано никогда бы не пришлось надевать венец.
– Не будь он старшим, я бы и пальцем не пошевельнул. Откуда у него это вообще? Он же только и сочинял свои песенки…
– Я уверен, он бы и сейчас с радостью занялся тем же самым.
– Куруфинвэ усмехнулся.
– Но слишком много думает о долге. Он вряд ли признает, что бремя лидерства ему не по плечу, но это и не нужно. Думаю, Кано будет только рад, если мы… поможем ему со всеми этими заботами, не утомляя излишними деталями.
– Считаешь, он не заметит?
– протянул Турко.
– Не заметит чего? Он сам поручил нам обустройство нового лагеря. Точно так же ему придётся попросить нас помочь и в подготовке к войне, и в изготовлении оружия, и в исследовании земель… И ещё в сотне вещей, в которых он не разбирается.
– Куруфинвэ пожал плечами.
– В принятии решений ему придётся руководствоваться нашими выводами и советами.
Тьелкормо помолчал, глядя перед собой.
– Наверное, ты прав. А что же Морьо и Амбаруссар?
– Им тоже найдётся дело. Работы хватит на всех.
Тьелкормо прищурился, оглянувшись:
– И на меня?
Куруфинвэ наградил его серьёзным взглядом.
– И на тебя, брат. И на меня. Ты сам знаешь, когда мы сможем отдохнуть.
Потом они снова молчали, поглядывая на темнеющие на востоке горы и иногда останавливаясь дополнить карту. Из кустарника то там, то здесь торчали белёсые верхушки камней, кое-где поросшие мхом, а ниже по склону холма начинался сосновый лес. Несколько лет назад здесь, видимо, прошёл пожар: кусты и трава уже успели отрасти заново, но от деревьев остались только покорёженные стволы и почему-то белые ветви, поднимающиеся из травы, как кости каких-то невиданных существ. На вершине холма, посреди пожарища эльдар должны быть хорошо видны даже издалека. Эта мысль немного насторожила Куруфинвэ, он огляделся, вслушиваясь в шорох ветра. Нет, так не пойдёт…
Открывать сознание здесь было непривычно и неприятно. Как будто сильный диссонирующий звук резко бил по ушам, виски сдавило. Куруфинвэ поморщился, пытаясь среди этой какофонии уловить знакомые мелодии… Вот земля, совсем тонкий слой, и камень - его уверенная мелодия, как всегда, успокаивает, - сосны, что-то живое и мелкое… Больше никого поблизости, кроме них двоих, лошадей и Хуана. Хорошо. С облегчением закрывшись, Куруфинвэ обернулся к брату.
– Ты говорил, что видел камень где-то. Какой и где?