Взлет
Шрифт:
— Он что, собрался к нам от мятежников перейти? — Геркул высказал вопрос, который мучал всех собравшихся рядом со мной.
— Да, — решительно ответил я.
Все сходится и про «помни мои слова», что сказал Богояр на переговорах вчера, и про то, что было написано в письме, которое отец передавал с обозом соли. Да и в целом, я уже давно предполагал, что Богояр раскаивается в своем предательстве. Может не потому, что предал именно что Ивана Ростиславовича, а из-за самого факта предательства. Преступить клятву должно быть серьезным испытанием для психики. И сейчас он вновь предает, но уже галичского князя Владимирко.
Или все более бонально, и мой родитель посчитал, что находится на более слабой стороне? Вряд ли именно сейчас мы можем считаться сильнейшими. Сейчас, но когда подойдет Изяслав?..
— Геркул, готовь выход на помощь Богояру! Возьми три сотни и «ангелов»! — приказал я под испепеляющий взгляд Алексея.
— Не спасай его! — сказал он.
— Не указывай мне, что делать! — сказал я, выдерживая взгляд.
— Он убил твою мать, — продолжал наседать Лешко.
— Знаю, но здесь и сейчас переход Богояра на нашу сторону даст чуть больше шансов на то, чтобы удержаться. Что бы ты не говорил, он мастеровитый воин, да и добрый наставник для ратников, — решил я чуточку сгладить углы и объяснить свою позицию.
— Знай, что после боя, когда выдюжим и выстоим, коли я останусь в живых, да Богояр не сбежит, ну и жив будет, я вызову его на Круг и сам умру, но заберу его с собой в Ад, — сказал Алексей.
— Как скажешь, — почти что без интересаотреагировал на эмоциональный спич родственника.
На самом деле, Алексей мне более полезен. Его люди, к примеру, Стоян, и вовсе могут подниматься выше в иерархии Братства и становиться сотниками, а то и витязями. А Богояр? Он больше нужен потому, что с отцаможно тянуть ресурсы.
— У отца моего будет мало шансов выжить, — шепнул я на ухо Алексею, наблюдая за происходящим на поле в метрах трёхстах от склона холма.
Нет, я не собираюсь убивать своего отца, если он, конечно, не вынудит к этому. Но когда он пробьется в мой лагерь, ни Богояру, ни его людям безусловного доверия, да хоть бы и любого доверия, не будет. Штрафбат! Отряд для участия в мясных штурмах — вот удел Богояра.
— Не будет ловушкой это? Что, если мы лису в курятник пустим? — спросил Стоян, который, как и остальные воины, что были на Военном Совете, отправился посмотреть, что происходит.
Хотел сказал, что мы не курицы, мы боевые петухи, но для моего слуха такая метафора звучала бы столь грубо, что я покорил себя за такие вот сравнения.
— А я и жду, не отдаю приказ Геркулу идти на вылазку, чтобы понять, хитрость ли это. И, похоже, что не ловушка, — сказал я.
Как бы цинично это не звучало, но я ждал смертей в отряде Богояра. Если нам показывают спектакль, а такое могло иметь место, то смертей и самоотверженного боя на подступах к нашему лагерю не происходило бы. Но тут видел и самопожертвование и уже не менее двадцати человек лишился Богояр. Ну не идиоты же стане врага, чтобы вот так, за здорово живешь, уничтожать собственных воинов!
— Ефрем, сигнал Геркулу на атаку! — отдал я приказ я и тихо добавил. — Пусть разомнётся, а то все с порогами возится.
Особой опасности отряду Геркула, чтобы завязнуть в бою, или попасть в засаду, не было, если только быстро навалиться и смести половцев и подоспевших к ним русичей-мятежников, одним ударом. Основные силы противника находились в более чем полуверсте от места
Три сотни конных воинов, в том числе с сотней братьев с крыльями из перьев, вынырнули из-за пригорка, построением по десять всадников, чтобы не попасть в свои же ловушки, и клиноподобным построением, как учились, устремились на врага. Половцы не сразу, но порскнули в сторону, а вот русская сотня, которая уже оттирала воинов Богояра, отреагировала быстро и не побежала, а успела даже набрать некоторую скорость для сшибки с моими братьями.
Удар был показательным и, наверняка, должен был заставить задуматься тех, кто наблюдал за событиями из вражеского лагеря. Благодаря тому, что пики моих братьев были длиннее, причем чуть ли не на два метра, прежде чем мятежный воин мог отрабатывать, он уже получал удар, который мог и не убить всадника, но свалить его. А на большой скорости, да в доспехах… Кто-то и от такого удара помрет, ну а кого кони потопчут.
Но был еще один выигрышный момент — братья разряжали свои арбалеты, прежде чем сшибиться. Они не стреляли в воинов-противников, но коней ранили. Животным пришлись не по нраву такие расклады, что еще до боестолкновения, они уже получали болт в свою плоть, потому кони артачились, сбивали строй, а иные и впадали в бешенство и «понесли» своих наездников.
Половцы же попробовали пострелять из почти что безопасного расстояния, но, поняв тщетность своей стрельбы, а так же прочность доспехов братьев, как и конских, которые не давали преимущества степным стрелам, кипчаки бросили это занятие. Шанфрон, критнет, пейтраль, круппер, ну а по русски: брони морды, шеи, груди, крупа, были далеко не у всех наших коней. Но передовые лошади, которые представляли собой ударный кулак, были облачены в доспех, пусть только в кольчужном исполнении.
— Вот же неуемные! Все им мало! — усмехнулся я, когда увидел, что мои воины стали быстро собирать трофеи, выставив заслон от возможных новых атак.
Делали это быстро и, я бы даже сказал, что профессионально. Остатки атакующих моего отца сотен погрызенными собаками оттянулись к своему лагерю, а сам Богояр спешно приближался к холму.
— Лучники товсь! — прокричал я, чуть подумал и добавил. — Пороги товсь!
Если атака неприятеля будет продолжена, или новые силы вступят в бой, то можно пресечь ее заградительными пусками стрел и камней.
Построение в две линии, не меньше чем по тысячи в каждой, стало формироваться впереди лагеря мятежников сразу, как только в бой вступил Геркул. Но это происходило не так быстро, чтобы осаждающие могли надеяться на уничтожение отряда обороняющихся. Ну и Геркул не стал сильно испытывать судьбу, а отдал приказ на отступление. Вот только добытые трофеи несколько отягощали моих братьев.
Мятежники пошли в атаку. За этим можно наблюдать завороженно, если бы только надвигающиеся линии тяжеловооруженных воинов не были опасны для меня и моих союзников.
— Триста шагов! — прокричали в строю уже выстроившихся не меньше чем трех сотен лучников.
Достали луки и изготовились к стрельбе и те воины, чья специализация быть конными ратниками.
Геркул с тремя сотнями братьев стремился уйти от наседающих на него преследователей, но мятежникиначали настегать союзников.