Взрывное лето
Шрифт:
— А если я пообещаю быть осторожной, с незнакомыми не разговаривать и у чужих дяденек конфеты не брать?
— Иванова, ты не поняла. Я этот вопрос с тобой не обсуждаю, я ставлю тебя перед фактом. А если ты будешь и дальше спорить, то я имею право задержать тебя, как лицо без документов, до выяснения личности.
— Что-о?
— И вообще, кого-то ты мне напоминаешь… — Витя откинулся назад и, прищурившись, окинул меня подозрительным взглядом. — Проходила у нас по ориентировкам аферистка с такими приметами.
Я подняла руки.
— Сдаюсь!
— Без проблем, вместе и поедем.
— Витя, — я состроила жалобную гримаску, — а давай мы Андрею не будем говорить про вчерашнее.
— Про что это? — не понял он.
— Ну про стрельбу эту дурацкую, про дверь мою… Ничего ведь не случилось, зря только расстроим человека.
— Да что тебе это, игрушки детские, что ли? — Витя, похоже, начал сердиться. — Тут говорим, тут не говорим, тут селедку заворачиваем! Ясно же, что все взаимосвязано, что одна банда работает, какие тут могут быть секреты! Сама все расскажешь. С подробностями! Поняла?
— Поняла, — вздохнула я.
— Вот и ладненько, — сразу повеселел Витя. Все-таки не любил он ругаться. — Поехали в управление, а то у меня дел куча.
Я уже завела мотор, когда из дверей офиса вышел Лемешев. Неторопливо направился к служебной стоянке, отпер дверцу новенького, цвета морской волны, «Ягуара». М-да, не хочет, я смотрю, руководство фирмы «Орбита» поддерживать отечественного автомобилестроения. И машинешки себе подбирают неслабые — «Ягуар», «Вольво». У Кондратова, покойного, «Субару» была, тоже не последняя в ряду. Николай Георгиевич небрежно забросил внутрь машины дорогой кожаный кейс и сел за руль.
— Чего стоим? — спросил Витя.
— Вон, начальство пропускаем, пусть едет по своим делам, — махнула я в сторону выезжающей на дорогу машины.
— А, Лемешев. Мы за ним?
— Нет смысла. Он, конечно, тоже подонок, но с этим делом, по-моему, не связан. Я же про него вам рассказывала — типичный зитц-председатель. И вообще, как говаривал бессмертный Паниковский, жалкая и ничтожная личность.
— А ты уверена, что Паниковский это именно про Лемешева говорил? — усмехнулся Самойлов. — Кстати, Таня, а что вчера у тебя с этой жалкой личностью в ресторане произошло? Ты же так и не сказала. Выскочила оттуда как ошпаренная.
— Вчера, — я покачала головой, трогаясь наконец с места. — Кажется, уже так давно. Ничего там, в ресторане, не было, глупость сплошная. Он за пятнадцать минут назюзюкался до поросячьего визга и стал приставать ко мне с грязными предложениями.
— И сильно грязные были предложения?
— Точно я тебе сказать не могу, он все больше мычал и руками действовал.
— Старый козел, — посочувствовал мне Витя. — Но ты ему врезала?
— Врезала, только мало. Видишь, сегодня уже не хромает.
Так, коротая время за милой беседой, мы доехали до управления. Там я, как и обещала, вела себя тихо. Правда, в уголке не сидела, а занималась общественно-полезным трудом. Сначала прикрепила на стенку фотографии
Потом я занялась чисто женскими делами — перемыла мужикам все чашки-ложки, привела в божеский вид чайник, повыкидывала пустые бумажные пакетики и прочий мусор, нашла крышку для банки с сахаром. И поила свежим чаем всех, кто заглядывал в кабинет.
— Ведь умеешь же, Иванова! — тихо умилялся Витя, выныривая время от времени из кучи бумаг на своем столе, в которую зарылся сразу, как пришел, и принимая из моих ручек очередную чашку чая. — Какой дурак придумал тебя ведьмой обзывать?
Но этой идиллии в небольшой обшарпанной комнате работников угрозыска не суждено было продолжаться долго. Не для спокойной жизни была эта комната предназначена… Шарахнулась о стенку распахнутая дверь, и внутрь влетел встрепанный, запыхавшийся Ярославцев. Остановился посреди комнаты и посмотрел на нас с Витей диким взглядом.
— Венька, ты чего, что случилось? Да ты сядь, что с тобой? — Самойлов аж подпрыгнул и выскочил из-за стола.
Ярославцев, все еще тяжело дыша, подошел к ближайшему стулу и рухнул на него. Я автоматически сунула ему свою чашку с чаем, которую держала в руках. Счастье, что чай уже остыл, потому что выпил он его одним большим глотком. Не глядя, вернул пустую чашку мне и наконец обрел голос:
— Косачеву убили!
— Та-ак, — Витя сел обратно за свой стол. — А вы куда смотрели? Что, опять рядом никого не оказалось?
— Да слава богу, что не оказалось, — Веня облизнул пересохшие губы. Я быстренько налила еще чашку чая, размешала две ложки сахара и подала ему. Нравится мне Ярославцев или нет, это другой разговор, но сейчас пацану явно необходимо было выпить. Лучше бы чего-нибудь покрепче, но на худой конец и сладкий чай сойдет. — Опять машину взорвали.
— Подробности, — потребовал Витя точно так же, как у меня сегодня утром.
— После разговора с Ивановой Косачева вернулась в офис. Вроде нормально продолжала работать. Люди к ней заходили, — он лязгнул зубами по краю чашки.
— Что за люди?
— Работники фирмы, чужих вроде не было. Панченко там терся по коридору, но всех отследить он не мог. Но никого, похожего на этих, — Ярославцев показал на висящие на стене фотографии, — ручается. Она сама несколько раз выходила из кабинета, заходила к директору, к проектировщикам, в туалет два раза. Все нормально. Потом, в обед, вышла из офиса, села в машину, поехала. Мы за ней, обрадовались… Трех минут не проехали, как рванет!
Веня помолчал немного, сделал несколько глотков, продолжил: