Взятка

Перри Девни

Мое тело полностью вышло из-под контроля, я была податлива в руках Дюка.

— Люси. — Он застонал, затем извергся, трахая меня еще сильнее, пока мы оба не выдохлись и не обмякли.

Отголоски моего оргазма все еще ощущались, когда я упала вперед, перенеся весь свой вес на него.

Он уткнулся лицом в изгиб моей шеи и задышал, когда мы обрели равновесие.

— Не ходи на работу, — прошептала я. Мы могли бы заниматься этим весь день. Потому что, сколько бы раз он ни был

во мене, этого было недостаточно.

— Я должен.

Я обняла его.

— Знаю.

— Сегодня вечером. — Он отстранился и убрал выбившуюся прядь волос с моей щеки. Затем он стал изучать мое лицо, словно тоже хотел что-то сказать.

Но он тоже пока не нашел тот самый момент.

— Хочешь еще раз принять душ?

Он покачал головой, его рука коснулась моей щеки.

— Я хочу чувствовать твой запах на себе весь день.

Я наклонилась и подарила ему медленный, нежный поцелуй, затем он высвободился и помог мне слезть со стола.

Капля его спермы стекла по моей ноге.

Дюк наклонился, чтобы поднять свои джинсы, и увидел это. Когда он встал, на его лице была сексуальная, дерзкая улыбка.

— Тебе это нравится, да? — Я ухмыльнулась.

— Больше, чем нравится. — В выражении его лица была такая серьезность, что у меня екнуло сердце.

Больше, чем нравится. Он говорил не о той капле.

Дюк одевался, пока я наливала ему кофе в дорожную кружку, не заботясь о своей одежде.

Я голышом прошлась по кухне и последовала за ним к входной двери.

В том, что у меня не было соседей, было и преимущество. Я могла махать Дюку на прощание с крыльца совершенно голой.

— Запри дверь.

— Ты же знаешь, я так и сделаю. — Я шутливо отдала ему честь, и от этого движения моя грудь затряслась.

— Из-за тебя мне трудно уйти. — Он обнял меня свободной рукой, притягивая к себе для еще одного поцелуя. В его джинсах появилась новая твердость, и я надеялась, что это убедит его вернуться ко мне пораньше. Или на ланч. Но он отпустил меня и вздохнул. — Сегодня ко мне?

— Конечно. — Я прислонилась к дверному косяку, пока он сбегал по ступенькам крыльца к своему грузовику. Затем я помахала ему, когда он садился внутрь. Он покачал головой и рассмеялся, а я осталась на месте.

Когда его грузовик покатил по гравийной дороге, я вошла в дом и поднялась по лестнице, мое тело было вялым и медленным. Спешить было некуда. Сегодня мне нечего было делать, кроме как ждать, пока Дюк закончит работу. Так что я не спеша приняла душ, надела джинсы, затем загрузила белье в стирку и постирала простыни.

Когда зазвонил мой телефон, я ответила, не дождавшись второго звонка.

— Привет.

—

Ты звучишь ужасно нетерпеливой сегодня утром, — поддразнила Эверли.

— Нет, я просто рада с тобой поговорить. — Я плюхнулась на диван в гостиной, закинув ноги на сиденье.

После нескольких недель отсутствия контактов с Эверли снятие запрета на наши телефонные звонки было подобно солнцу, засиявшему в новый день.

В тот день, когда я позвонила ей, у нас обеих были одноразовые телефоны, она ответила:

— Код города четыре ноль шесть. Надеюсь, это моя лучшая подруга.

Я рассмеялась. Она рассмеялась. Потом мы обе поплакали и согласились, что никто, даже сумасшедший преследователь, больше не разлучит нас.

С тех пор мы разговаривали каждый день. Она не получила ни электронного письма, ни какой-либо весточки от преследователя. Поскольку я отказалась снова проверять свою электронную почту, возможно, там была другая фотография, а может, и нет. Если Блейк захочет покопаться в моих аккаунтах, я дам ему доступ, если это позволит мне держаться подальше.

Эверли связалась с детективом Маркумом, как мы и просили. Он был не слишком рад, когда она отказалась сообщить ему о моем местонахождении, но не стал настаивать и сделал все возможное, чтобы помочь. Пока у Блейка не будет больше времени в Нэшвилле, мы подождем, прежде чем связаться с детективом Маркумом из Монтаны.

Пока что мое убежище было в безопасности. И я надеялась, что так будет продолжаться еще какое-то время.

— Что ты сегодня делаешь? — спросила Эверли.

— Ничего. Мне скучно. Дюк работает. А как насчет тебя?

— Ничего. — Она вздохнула. — Мне тоже скучно.

Такие дни, как этот, мы обычно проводили вместе. Мы выбирали шоу, которое можно было бы посмотреть с удовольствием. Мы пекли печенье и заказывали пиццу. Мы валялись в пижамах, стараясь по максимуму развеять скуку. И почти всегда я заставляла ее прослушать первый вариант песни.

— Я написала песню, — сказала я ей. — Ты послушаешь ее для меня?

— Да, черт возьми! — Она взвизгнула и захлопала в ладоши. — Как в старые добрые времена.

— Хорошо. — Я встала с дивана и взяла гитару, которая стояла в углу у камина. Затем я включила громкую связь на телефоне и спела песню, которую Дюк слышал, как я пела снаружи.

Она смеялась над смешными словами, подпевала припеву, а когда я закончила, зааплодировала.

— Это потрясающе. Я уже слышу ее по радио.

У меня упало сердце.

Этой песни не будет на радио.

Кто знал, что может случиться с моей карьерой, когда я перестану быть на слуху? Возможно, я погубила ее навсегда, уехав из Нэшвилла.