Warhammer 40000. Катарсис
Шрифт:
– Еще один шаг в будущее,
Он кивнул инкубам и Ристелл ощутила укол в шею. Какое-то время она еще различала улыбку на губах палача, слышала стоны Длекари, но вскоре ее окутала привычная темнота без звуков и видений.
Ристелл очнулась от грохота барабанов, отдаленной дробью врывающегося в сознание. В который раз она открывала глаза, в надежде увидеть, что плен был лишь безумным кошмаром, и каждый раз пробуждение не наступало. Сон мешался с явью, все глубже затягивая ее в пропасть, из которой не было
Я держала его в руках! – Это была ее первая мысль после пробуждения от токсина гомункула. Мысль полная злости на саму себя. Она не жалела о своем выборе, но теперь, ощущая хватку смерти на своих плечах, осознала, что переступила черту и забыла о своем долге. Она держала в руках ключ от гибели человечества и не уничтожила его. Позволила эльдарскому мяснику завладеть им.
Поток презрения к себе мог продолжаться и дольше, тем более что канониса не видела причин, по которым стоит открывать глаза и возвращаться к жизни, но она ощутила чужое присутствие и, зная, с кем имеет дело, не хотела, чтобы ее мысли стали ему известны.
– Думаешь оно того стоило?
Ристелл открыла глаза и ее взгляд сразу встретился со взглядом Вормаса. Он сидел в простом кресле и за его спиной единственным источником света светились какие-то колбы и мензурки, придавая маленькой комнате с земляным полом и низким по-толком почти сказочный образ.
– Горстка рабов в обмен на вселенское могущество, - Гомункул небрежно взял со стола за спиной небольшой шприц с пурпур-ной жидкостью и присмотрелся к ней, похоже не ожидая ответа Ристелл. На его руке она не заметила никаких признаков странного ритуала, проведенного перед тем, как ее лишили сознания. Либо это была иллюзия, либо гомункул позаботился о полном заживлении нанесенной раны. В сознании тлела надежда на то, что хотя бы Длекари не удалось избежать опасного внимания Вормаса. Возможно ведьма уже запаяна в колбу с реагентами…
Девушка поднялась на четвереньки. К ее удивлению, ни кандалы, ни уже знакомый ей парализующий токсин, не сковывали ее тело.
Вормас сидел в паре метров от нее и казалось его единственными стражами были лишь рифленые черные стены и собственные ментальные способности. И того и другого было более чем достаточно, чтобы удержать ослабленную событиями последнего времени девушку. Она вновь ощущала свои псайкерские силы, значит ключ либо далеко, либо, подчиняясь воле Вормаса, отключил свое подавляющее поле.
– Ты не обретешь могущества, - Ристелл поднялась на ноги и смотрела Вормасу в глаза, готовая в любой миг встретить смерть. Она сделала все что могла. Возможно не так как следовало, но это будут оценивать другие.
– Ты так думаешь? – Вормас улыбнулся и наклонился вперед, словно хотел поведать ей секрет, - Это я создал кабалу Ледяной крови…
Слова Вормаса вызвали удивление у Ристелл, но она этого не выдала, не желая тешить самолюбие врага.
– Мои инструменты, это не только скальпель и яд.
Гомункул поднялся на ноги и, заведя руки за спину, сделал
– Управлять живыми марионетками, вот мое искусство, - Желтые глаза Вормаса словно пронзали и жалили, - Каждый из Архонтов, которым я служил, на самом деле служили мне. Я поднимался все выше по их хребтам. Я единственный, кто из бежавших от варпа эльдар, нашел выгоду в Падении и применение ничтожествам заселившим Коммораг.
Слушая, Ристелл пыталась незаметно прочувствовать место, в котором оказалась, Гомункул продолжал свою речь.
Он поднял свободную левую руку к глазам и словно зачарованный стал осматривать ее:
– Я не выношу аугметику, которой пичкают себя жалкие ремесленники, величающие себя гомункулами, хотя бесспорно она бывает полезна. Но мне нет нужды уродовать себя, чтобы использовать свои способности и свои «инструменты».
– Я бы сказала нет необходимости уродовать то, что итак омерзительно, - Ристелл ответила на жесткий взгляд гомункула, но он лишь улыбнулся.
– Последнее что ты можешь сделать, это срывать на мне свое отчаяние, верно?
Девушка не смогла найти достойного ответа, и Вормас, по-прежнему улыбаясь, вновь убрал руку за спину:
– А ведь все могло быть иначе, если бы ты выполнила наш уговор. Признаться я недооценил Реоса…
Ристелл ощутила как ей мерзко от того, что Вормас произносит имя Архонта. Ее кулаки непроизвольно сжались и чувства вновь обратились к поиску выхода из запертой клетки с бездушным зверем. Возможно здесь у нее есть шанс убить палача?
Гомункул, казалось, задумался, и его губы искривила гримаса отвращения:
– … Не было никакого кода. Ты оказалась совершенно бесполезной пешкой, которую он потчевал бреднями, пытаясь скрыть от меня правду о ключе. Он довольно долго кормил меня ложью, - Здесь голос гомункула задрожал от гнева.
Эти слова заставили Ристелл задуматься обо всех тех намеках и рассказах Реоса о Сердце Мира. Возможно ли, что она и вправду была пешкой в его игре? Какой-то нитью, натянутой между Архонтом и его серым кардиналом. Ощущение кошмара, от которого не проснуться стало еще более отчетливым. Казалось, теперь она никогда не будет свободна от плена, он пророс в само ее естество. Она не знала, где начинаются ее собственные мысли, а где те, которые ей внушили. Возможно этого и добивался эльдар, стоящий перед ней. Изощренная пытка для совести и убеждений.
– Больно получить собственным приемом? – Ристелл решила, что перед лицом смерти не станет дрожать от страха и словно в зале с многоглазой статуей вольготно осмотрела маленькую комнату, скрывая отчаяние и заодно убедившись в том, что ей сообщили псайкерские способности. Выхода не было.
Ристелл уже знала, о том, что у ключа две половины. Едва ли она узнала об этом раньше Вормаса, но похоже он все еще не нашел вторую часть и от этого его гнев словно просачивался сквозь бездушную маску лица.